Книга Начало, страница 33 – Алексей Калугин

– Моделью чего?

– Строения мира, разумеется.

– Ах, вот оно как.

– Именно! В былые времена физики наблюдали за явлениями и, исходя из этих наблюдений, выстраивали теории. В двадцатом веке ситуация стала прямо противоположной: сначала ученые создают теории, объясняющие, по их мнению, те или иные явления нашего до невозможности странного мира, затем, исходя из этих теорий, продумываются эксперименты, способные подтвердить их или опровергнуть, и только после этого теория проверяется практикой.

– А почему так сложно?

– Иначе не получается. Эйнштейн создал свою теорию фактически на пустом месте, пытаясь объяснить то, что в то время считалось необъяснимым. Справедливость ее впервые подтвердил Эддингтон, наблюдая во время солнечного затмения, как масса Солнца изменяет траектории фотонов, излучаемых звездами, на фоне которых оно проходит.

Камохин смущенно улыбнулся и помахал рукой.

– Признаться честно, Док-Вик, я что-то не улавливаю связь между фотонами и пакалями.

– Для того чтобы на значительном расстоянии можно было засечь местонахождение пакаля, – Осипов поднял металлическую пластинку с рисунком за угол, чтобы продемонстрировать ее Камохину, – он должен либо сам обладать некими уникальными физическими параметрами, либо изменять параметры окружающего его пространства. Ну, скажем, дозиметр регистрирует число попавших в него ионизирующих частиц, испускаемых объектом.

– Я проверял, пакаль не фонит.

– Я просто привел пример. Другой пример – тепловой датчик, измеряющий количество тепла, испускаемого объектом. Но, опять же, пакаль имеет примерно ту же температуру, что и окружающая среда.

Так что же тогда фиксирует датчик пакаля?

– Интересный вопрос.

– Еще бы!

– Ты знаешь ответ?

Осипов улыбнулся.

– Я – ученый. И у меня есть теория.

– Излагай.

– Пакали всегда находят возле пространственно-временных разломов. Верно?

– Верно.

– Происхождение их неизвестно.

– Так.

– Значит, мы имеем полное право предположить, что они напрямую связаны с этими самыми разломами. То есть, нет разлома – нет пакаля.

– И – что?

– На основе всего вышеизложенного я выдвигаю гипотезу, что пакали являются миниатюрными источниками пространственно-временных возмущений. Не приводящие к образованию катастрофических пространственно-временных разломов, но тем не менее способные каким-то образом воздействовать на привычную нам пространственно-временную систему координат.

Осипов умолчал о главном, что позволило ему сделать подобное предположение. Он собственными глазами видел, как, воспользовавшись парой пакалей «серый» обратил время вспять. Ну или проделал какой-то иной фокус со временем, позволивший Осипову изменить то, что уже случилось. Почему он не сказал об этом? Да потому что с точки зрения нормального человека, подобное было просто невозможно. И после ему пришлось бы долго доказывать Камохину, что он не сошел с ума. А так Игорь воспринял его теорию вполне дружелюбно.

– Выходит, дескан фиксирует некие пространственно-временные флуктуации, возникающие вокруг пакаля? – спросил он.

– Именно.

– Как это возможно?

– Допустим, пакаль замедляет или ускоряет течение времени. Всего на какую-то тысячную долю секунды. Это не влияет на наше субъективное восприятие реальности, но с помощью аппаратуры подобное явление несложно зафиксировать. – Пусть так. Что нам это дает?

– Если один пакаль оказывает некое воздействие на пространственно-временной континуум, то два пакаля воздействуют на него в два раза сильнее. Значит, с помощью имеющегося у нас пакаля мы можем, как минимум, удвоить чувствительность детектора.

– Каким образом?

– Передай мне скотч.

Камохин поднял с травы моток монтажного скотча, с помощью которого он пытался приспособить обрезанные унты для хождения по болоту, и кинул его Осипову. Тот оторвал от мотка узкую ленту и прикрепил ею пакаль к задней крышке дескана.

– И это все?

– Да, – Осипов включил дескан и продемонстрировал Камохину залитый красным свечением дисплей. – Сейчас пакаль является частью детектора. Он является центром пространственно-временной флуктуации, радиус которой ограничивает чувствительность прибора. Но как только зона пространственно-временной флуктуации, спровоцированной нашим пакалем, соприкоснется с зоной действия другого пакаля, прибор на это отреагирует. Скорее всего, изменится масштабная сетка дисплея. Отсоединив от дескана наш пакаль, мы сможем точно определить местонахождение другого пакаля, а следовательно, и условного центра аномальной зоны.

Камохин взял в руку склеенный с пакалем дескан, посмотрел на светящийся красным дисплей и с сомнением поджал губы.

– Что-то не так? – встревожился Осипов.

– Двести метров – это, конечно, лучше, чем сто, – и все же Камохин с досадой цокнул языком. – Для зоны протяженностью даже в десять километров этого маловато.

– Согласен, но если нам все же повезет и мы засечем центр зоны, то мы будем точно знать, что наше предположение о деформации зоны верно. А следовательно, мы идем правильным путем.

– Значит, пойдем напрямик? – Камохин махнул рукой вглубь территории болот.

– Я думаю, так будет правильно.

Камохин выключил дескан, положил его на рюкзак и негромко усмехнулся.

– Знаешь, Док-Вик, если нам действительно удастся отыскать второй пакаль, то я скажу, что ты самый везучий черт из всех, с кем мне доводилось работать.

Второй пакаль? Осипов даже и не думал о нем. Его интересовал центр зоны как таковой. А пакаль был всего лишь ориентиром. Чем-то вроде маячка, указывающего направление.

«Взаимодействие двух пакалей может иметь кумулятивный эффект, – ну, например, тот, что продемонстрировал «серый», – напомнил самому себе Осипов. – Если это так, то чувствительность детектора увеличится не вдвое, а в несколько раз».

Камохин перевернул обрезок унта, похожий на покрытую мехом галошу, и приложил к подошве отрезанное голенище.

– Все это здорово, Док-Вик. Вот только возле разлома все время «серые» вертятся. И что им нужно?.. – не закончив фразу, Камохин пожал плечами.

Осипов на секунду прикусил губу. Он не знал, стоит ли сейчас начинать этот разговор. Но все равно когда-нибудь ведь придется.

– Что за оружие используют «серые»?

– Чего это тебя вдруг заинтересовало, Док-Вик?

– Я – ученый. Моя работа – наблюдать и делать выводы. Мы, вроде как, находились под обстрелом. Однако на стене дома, возле которого нас заставили лечь на землю, не осталось следов от пуль или осколков. Я специально посмотрел.