Онлайн книга «Враги Господа нашего»
|
Следующим камнем, который я намерен был пошевелить в этом городе, являлся аббат, ныне кардинал да Скалья. Имя, известное мне от двух людей: от отца и от аббата Марка. Настоящая глыба в мире Ватикана, бывший кардинал-камерленго, отвечающий за государственные доходы Ватиканского двора, ныне Государственный секретарь Святого престола. В восьмидесятые он служил в Банке Ватикана и был в списке людей, с которыми контактировал мой отец незадолго до террористического акта на площади Святого Петра. Учитывая то, что в те дни да Скалья был просто аббатом, такой контакт выглядит более чем подозрительным. Как я узнал, какой именно камень переворачивать дальше? Очень просто, господа, очень просто. На самом деле, открытый визит к барону Карло Полетти… я не возлагал на него особых надежд, такие люди просто так не раскалываются. Моя цель была пугнуть его и заставить звонить своим подельникам и друзьям. Разговоры эти, состоявшиеся сразу после моего визита в римский дом барона, перехватила система Невод, лучшая в мире система подслушивания и глобального шпионажа. Их перевели (с латыни) и расшифровали, а потом передали мне по Интернету. Файл с записями разговоров был разрезан специальной программой на две части и был помещен в двух разных хранилищах с двух разных компьютеров, – а я выкачал их, сшил и прослушал. Если британцы и смогут найти обе эти части и понять, что с ними делать (а «Эшелон» тоже не дремлет, и это надо постоянно помнить), – у меня будет фора по меньшей мере несколько дней. Ах да… Еще одна новость. Молодой контр-адмирал Мануэле Кантарелла оказался жив! А в машине – в его машине! – погиб не кто иной, как кардинал Коклевский, епископ Чикаго. Как он оказался в той машине, Богу весть, и что это значило, тоже ведомо одному лишь Господу. Скажу только одно – я видел этого человека мельком рядом с бароном Полетти, и он показался мне похожим на постаревшего уличного бандита. Визит к кардиналу-камерленго был более чем опасен: Ватикан суверенное государство, и в нем меня могут на законных основаниях схватить и сделать что захотят. Для того чтобы немного обезопасить себя, я решил максимально сократить время, которое будет у кардинала для принятия решения. У меня было два места на выбор, где можно оставить машину. Площадь Иоанна Двадцать третьего или Порта Кавальери рядом с железнодорожной веткой, ведущей в Ватикан. И там и там – не протолкнуться от туристов, стоят туристические автобусы, потому что на территории Ватикана стоять им негде. Нечего и думать о том, чтобы в такой толчее выявить, кто еще здесь есть. Плюсом является то, что никто не вычислит и меня. Машину я оставил на Иоанна Двадцать третьего, едва не разорившись на парковке – цены на парковку в центре Рима совершенно немыслимые. На мне была монашеская сутана с прорезью на боку, чтобы быстро достать пистолет. Монах рядом с Ватиканом – что может быть более логичным? Я осмотрелся по сторонам – надо было как-то подстраховать себя. Все необходимое для этого я уже купил, оставалось найти добровольных помощников… Дети. На площади они были столь же привычны, как голуби. Дети беженцев из Сомали, цыганята… кого только нет. Каждый занимался своим делом: кто-то продавал освященные образки Девы Марии по пятьсот лир за штуку при себестоимости в сотню лир, кто-то торговал открытками с видами Рима и прочими немудреными сувенирами, кто-то набивался в самодеятельные экскурсоводы, а кто-то присматривался к карманам прохожих, причем, замечу, совершенно без ведома оных. Заметил я и то, что в разных районах площади работали разные группки пацанов и на чужую территорию они не вступали. Переместившись так, чтобы мне было видно площадь, я набрал номер телефона, по которому не далее как вчера звонил барон Карло Полетти. Говорил он по этому телефону ровно двадцать одну минуту, после чего сделал еще три звонка – шесть, четыре и четыре минуты. Отдавал распоряжения своим подчиненным, это не особо интересно. – Я слушаю… Грубоватый голос, итальянский акцент. – Нам нужно встретиться, господин кардинал, – по-итальянски сказал я. Познания мои в итальянском были довольно скромными, но нужные фразы я заучил вчера. – Кто говорит? Откуда у вас этот номер телефона? Слава современным технологиям, позволяющим автоматически переводить с голоса… – От моего отца. Я князь Александр Воронцов, сын капитана 1 ранга Владимира Воронцова… Трубка заткнулась. – Я в Риме. Нам надо встретиться, и как можно быстрее. У меня есть информация для вас. Снова молчание. – Кардинал, я не уеду из Рима, пока не встречусь с вами. – Хорошо, – решился кардинал. – Где и когда? – Прямо сейчас. Не в Ватикане. – Хорошо… Институт Святого Сердца на Виа Консилиационе. Справа. – Я знаю, где это. Вас пропустят. – Я в аэропорту. Буду через час. – Скорее через два, – поправил меня кардинал. – Вы, вероятно, не знаете про римские пробки на улицах… – Через два. До встречи. Два часа я ждать не собирался… Какой-то пацан пробегал мимо, я ухватил его. – Нехорошо воровать, сын мой! – наставительно сказал я. – Я не воровал, отче! – взмолился отрок и что-то ловко отправил ногой под днище стоящего рядом туристического автобуса. Этот бы талант да проявлять на футбольном поле… Я достал купюру. Новенькую, хрустящую. Сто рейхсмарок. Глаза пацана расширились. – Настоящая? – Вполне. Друзья есть? Пацан что-то крикнул на своем языке… – Вон там улица, видите? Цыганята закивали. – Держите! Я раздал каждому по мощной петарде. – Идите туда. Если я не появлюсь через час, начинайте хулиганить. Если вы увидите, как меня выводят из здания или как я выхожу с другими дядями, стреляйте прямо в нас этими штуками. Пусть кто-то из вас зайдет с заднего двора на Сент-Анджело и тоже смотрит, хорошо? Через час, поняли? Один из цыганят почесал голову. – У нас нет часов, дядя. Вот черт… Об этом я и не подумал. Расстегнул ремешок «Люминокса», снял с руки часы, протянул их старшему. – Держи. Цыганенок ловко схватил часы. У «Люминокса» известная репутация, для пацана это как дар небес. – Все поняли? – Все. А деньги, дядя? – Я же дал. Это на всех. – Тогда двести, дядя. Вот вымогатели. Я достал еще купюру, тотчас сменившую владельца. – Сделка? – Сделка, дядя. А ты бандит? – Нет, я священник. |