Онлайн книга «Дивизионный комиссар»
— Томас, что у вас с ним за дела? — повторил я вопрос. — Наши отцы были хорошо знакомы, — пожал плечами собеседник, — и когда Роман приехал в город, мне показалось уместным ввести его в свет. — У вас множество знакомых, но раньше вы не пытались сосватать Анну никому из них. — Что вы себе позволяете?! — вскинулся Соркин. — Это, это… — Правда. — Правда, — с тяжелым вздохом признал Томас и насупился. — И что с того? Я считаю, что Роман подходит ей больше вас. — Нисколько не сомневаюсь, что в качестве зятя наследник промышленной империи устраивает вас больше комиссара полиции, — кисло улыбнулся я, — но давайте начистоту. Вы обмолвились о финансовых проблемах или мне послышалось? — Это не ваше дело! — Да перестаньте! — Я осушил тумблер и хлопнул его толстым дном о стол. — Мне надо знать, насколько реально вам будет собрать выкуп, если… если дело в выкупе. — А в противном случае что? — скривился Соркин. — Жалованье комиссара позволит вам ссудить мне денег? — Насколько плохи ваши дела? Томас напрягся, потом расслабился и тихонько рассмеялся: — Да какая теперь разница? — Он спрятал лицо в ладонях, помолчал, затем смерил меня острым, цепким взглядом опытного предпринимателя. — Последние лет пять я держусь на плаву только за счет электростанции. — А фабрики? — Фабрики либо простаивают, либо производят всякий хлам, работая на третьесортном сырье. Волин-старший этой новой железнодорожной веткой пробил нам дыру ниже ватерлинии. Каньон перестал нуждаться в Осени в качестве перевалочной базы и поставляет теперь обогащенную вечность напрямую в город Ангелов. Я рассчитывал получить часть квот с выработок Святого Кейна, но там все уже скуплено на корню. — Роман подсуетился? — Он. — И вы надумали устроить династический брак? — Это решать Анне, — с ненавистью уставился на меня Томас. — Ей и только ей! Ясно вам? Я пожал плечами и, оттянув рукав, взглянул на хронометр. — Отдохните, — посоветовал собеседнику, — уже первый час ночи. — Нет! — отрезал Соркин и отвернулся. — Как знаете. Никуда уходить я в любом случае не собирался, поэтому раскрыл папку с досье «Синдиката» и углубился в чтение. Не обращая внимания на неодобрительные взгляды Томаса, время от времени делал в блокноте пометки, но больше по привычке, нежели наткнувшись на что-то действительно интересное. Имена и короткие пояснения. Даты и адреса. Сообщники и случайные знакомые. Наброски помогали не запутаться в этом клубке людей и ориентироваться, кто из бандитов отправился к праотцам, а кто по сей день мотает срок на каторге. И те и другие меня не интересовали, их выбрасывал из памяти сразу, как только перечеркивал имя. Зато аккуратно обводил фамилии и клички гангстеров, освобожденных за недостаточностью улик или ударившихся в бега. И таких, надо сказать, оказалось вовсе не мало. Правда, в основном среди шестерок. На часах был четвертый час ночи, когда я прошерстил досье от корки до корки и, откинувшись на спинку кресла, хрустнул костяшками пальцев. Томас Соркин оторвал взгляд от стоявшего на журнальном столике телефонного аппарата и неодобрительно поморщился: — Как вы можете сейчас этим заниматься? Я зажмурился, помассировал уставшие глаза и только потом ответил: — Если не займу чем-нибудь голову, слечу с катушек. И кому от этого будет лучше? Томас кивнул и вышел из гостиной, но тут же вернулся обратно с деревянным ящичком в руках. Раскрыл хьюмидор, вытащил сигару, с видимым удовольствием вдохнул ее аромат. — Мне тоже надо отвлечься, — признался он и огляделся по сторонам в поисках ножа. Я достал из жилетного кармашка гильотину, обрезал кончик его сигары и повертел безделицу в руке: — Анна подарила. — У нее отличный вкус, — кивнул Томас, закуривая. Потом предложил мне: — Будете? — Благодарю, — покачал я головой. — А вот от кофе бы не отказался. — Посмотрите сами, — разрешил Соркин. — Я отпустил прислугу, но что-то должно было остаться… Разминая затекшую шею, я отправился на кухню, отыскал там сваренный кухаркой перед уходом кофе, подогрел его на плите, добавил молока и сделал несколько длинных глотков. Усталость слегка отступила, а глаза перестали слипаться, но и только. Приоткрыв окно, я быстренько выкурил сигарету, щелчком отправил окурок в полет и с новой чашкой кофе вернулся в гостиную к сосредоточенно дымившему сигарой Томасу. Уселся на свое место и принялся изучать сделанные в блокноте пометки. Выставлять свои эмоции напоказ и пускать посторонних в свою душу было не в моих правилах. Стиснуть зубы и перетерпеть — так я привык поступать, но сколько можно терпеть, если кошмар наяву все не кончается и не кончается? Почему они не звонят? Почему?! Что с Анной?! Или дело не в выкупе? Вдруг дело во мне? В моей работе? Моем расследовании? Несколько раз глубоко вздохнув, я заставил себя позабыть о сомнениях и сосредоточиться на работе. Незачеркнутых имен в блокноте оставалось еще немало, и пришлось повозиться, отшелушивая тех, кто, скорее всего, не имел никакого отношения к похищению. После я сделал несколько звонков, поговорил со знакомыми детективами и, сверившись с последними ориентировками, сократил перечень до трех имен. Тогда набрал дежурного по дивизиону и попросил прислать за мной Левина. На часах без четверти шесть, но ничего. Выспится еще. — Уверены, что не хотите отдохнуть? — вновь спросил я у Томаса. — Нет, — коротко бросил он. — Я в порядке. — Могу вызвать кого-нибудь… — Не надо! — Как скажете. Я поднялся на ноги, прошелся по комнате, разгоняя заполонивший голову туман, и предупредил отца подруги: — Томас, очень вас прошу, если похитители выйдут на связь, не предпринимайте ничего, не посоветовавшись со мной. Передача выкупа сама по себе еще не гарантирует возврат заложника, надо все сделать правильно, понимаете? — Я не вчера на свет родился, — неодобрительно глянул в ответ Соркин. — И в мыслях не было, — уверил я его и покинул гостиную. Только снял с вешалки плащ, как из комнаты послышалось: — Захлопни за собой дверь! Я и захлопнул. После вызвал лифт и спустился на первый этаж. Вестибюль был погружен в полумрак, но консьерж все так же бдил в своем отгороженном стойкой закутке. Остановившись на крыльце, я закурил и подставил лицо сыпавшейся с хмурого ночного неба мороси. Постоял так, прогоняя беспокойные мысли, а потом кинул окурок в урну и спустился к подъехавшему автомобилю. Уселся рядом с взъерошенным Артуром и протянул ему блокнот. |