Книга Тайна выеденного яйца, или Смерть Шалтая, страница 31 – Джаспер Ффорде

— Я не останусь неблагодарным. Я читал ваш отчёт по шекспировским подставным боям, и он меня впечатлил. У вас хороший слог, а вскоре мне может понадобиться свежий взгляд и свежее перо. Барнс не единственный, кто уходит в отставку.

Звонн повелительно вскинул бровь и уставился на девушку. Мэри взвесила все за и против. Долго ей думать не пришлось.

— Что именно вы хотите знать?

— Просто держите меня в курсе. Но лично мне сведения не передавайте, говорите с Хламмом. Когда ОСП распустят, думаю, мы найдём вам достойное место в нашей компании.

— Спасибо, сэр.

— Хорошо. Что ж, я рад, что мы сумели договориться. Это может оказаться к нашей обоюдной пользе.

— Я уверена в этом. Спасибо, сэр.

Мэри поймала себя на том, что повторяется, но ей было уже всё равно. Она покинула внутренний зал и присоединилась к группе в баре, где теперь обсуждались прошлые расследования, о многих из которых Мэри читала. Это было потрясающее приключение, словно Зевс вдруг взял да и пригласил её на краткий тур по Олимпу, а затем невзначай обмолвился, что Нептун уходит в отставку, и поинтересовался, не хочет ли Мэри занять его место.

ПО ОБВИНЕНИЮ В УБИЙСТВЕ

ПЕТУШКА РОБИНА РАЗЫСКИВАЕТСЯ ВОРОБЕЙ

Полицейские из отдела ОСП хотят допросить неизвестного воробья в связи с убийством петушка Робина накануне вечером в Подосиновиковой роще. Свидетель, называющий себя комариком, сказал нам: «Своим маленьким глазом я это видел». Предполагаемое орудие убийства — лук — ещё не обнаружено. «Пока ещё рано, — ответил нам сержант Шпротт из ОСП, — но у нас есть описание преступника, и мы допросим все триста пятьдесят шесть тысяч воробьев Рединга». Похороны петушка Робина состоятся в четверг, церемонию проведёт священник Грач. Венки направлять ближайшему родственнику убитого, Голубку.

«Слепень», февраль 1980 г.

— Бобы? — переспросила матушка Джека. — Бобы?! — повторила она уже громче, звенящим от ярости голосом. — За корову работы Стаббза? Ты спятил, что ли? На что они мне?

Она держала бобы в дрожащей руке. От теплоты её ладони они чуть изменили цвет, но даже их неповторимое изящество не приглушало её разочарования и гнева.

Джек вздохнул. Он рассказал всю историю от начала до конца, но родительница явно не улавливала сути дела. Он начал по новой:

— Картина оказалась поддельной, я…

Она перебила сына:

— Она не поддельная! Я проводила экспертизу в шестидесятых годах. Тогда она стоила больше тысячи!

— Правда? — спросил Джек, внезапно почувствовав себя идиотом.

— Да. Похоже, у мистера Туппердяйса размягчение мозгов. Завтра же поезжай к нему и разберись. А что до твоих бобов, то вот что я про них думаю!

И она царственным жестом выбросила блестящие штучки в окно.

Сын и мать несколько мгновений стояли и смотрели друг на друга, и тишину нарушало только тиканье дедовских часов на кухне да тихое шуршание неизвестного количества кошек, безостановочно шнырявших по мебели.

— Отлично, — сказал Джек, повернулся и вышел во французское окно.

— Подожди! Ты куда?

— Я хочу их подобрать, — ответил Джек из сада. — Иначе мистер Туппердяйс сдерет с меня сотню фунтов за них.

— Ой! — воскликнула миссис Шпротт и присоединилась к поискам. — Кажется, я зашвырнула их куда-то за сарай, — приговаривала она, оглядываясь по сторонам в свете садового фонаря. — Кстати, почему мы до сих пор держим там три мешка шерсти?

— Это улика, мама, но в участке места нет… Ты только посмотри! — так и подскочил Джек, указывая на грядку.

— Что?

— Бобы! Они светятся и вроде бы сами закапываются в землю!

— Невозможно, — отрезала миссис Шпротт, похлопывая его по плечу. — Я завтра их отыщу. Пошли в дом, накрапывает.

Но Джек так легко не сдавался и ещё минут двадцать рыскал по участку, прежде чем бросить поиски. Он пообещал приложить все усилия для возвращения Стаббза, поцеловал маму и уехал.

* * *

— Не беспокойся, — утешила мужа Мадлен, как только он вернулся домой и рассказал ей о Стаббзе. — Все могло быть и хуже.

— Куда уж хуже!

— Мог пойти дождь.

— Да он и пошёл тогда. Понимаешь, когда она выбросила бобы в окно, меня охватило странное чувство. Как будто всё это уже было.

— Дежавю?

— Вроде того. Но не только. Ощущение неизбежности. Тебе это не кажется странным?

— Похоже, ты немного волнуешься насчёт Лиги. Или насчёт этого свинского дела. Или насчёт роспуска ОСП. Или насчёт Звонна. Или насчёт нынешнего твоего дела. Или…

— Ладно, ладно! — улыбнулся он. — Я все понял.

— Вот, — сказала она и протянула ему мисочку Стиви, — попытайся скормить ему это. Ужин приготовить осилишь?

— Конечно.

Мадлен сняла фартук и присела отдохнуть за кухонный стол. Она не успевала сдать к сроку несколько работ, но слишком любила Стиви, чтобы завести няню.

— Как дела на работе?

— Звонн пытался надавить, чтобы ему передали дело Болтая, но, похоже, все его происки не увенчались успехом.

— Опасайся Звонна, дорогой, — предостерегла Мадлен.

— Я справлюсь с ним.

В последнем он очень сомневался, но на душе у него полегчало.

В дверь постучали, Мадлен открыла. На пороге стоял Прометей, одетый совершенно не по погоде — в помятый белый льняной костюм и панаму.

— Миссис Шпротт, — сказал он и приподнял шляпу, — меня зовут Прометей.

— Джек! — позвала она. — Похоже, это к тебе.

Он мигом появился из кухни.

— А, Прометей! Добро пожаловать. Это моя жена Мадлен. Дорогая, это тот самый квартирант, о котором я тебе говорил. Он сказал, если потребуется, то и с ребенком посидит.

— Минутку. — Мадлен отозвала Джека к лестнице, чтобы перекинуться парой слов наедине. — Надеюсь, этот жилец не будет похож на ту шлюшку Китти Фишер? [34]

— Нет-нет!

— Я не хочу, чтобы бабушкин флигель превратился в бордель!

— Тише. Прометей совсем другой. Кроме того, Джером пишет реферат по Древней Греции, и ему понадобится помощь. Что мы-то с тобой понимаем в истории?

Мадлен пожала плечами и вернулась к входной двери, где терпеливо мок под дождём Прометей.

— Входите, пожалуйста — сказала она, — и обсудим наши условия.