Книга Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов, страница 54 – Джаспер Ффорде

— Мистер Филипс?

— Да?

— У меня есть имя?

— Конечно, — тихо и с большим чувством ответил он. — Я размышлял над ним больше тридцати лет. Ваше имя Аврора, как и подобает девушке, прекрасной, словно заря!

Она прикрыла рот ладошкой, пряча улыбку, и густо покраснела. Мистер Филипс едва не коснулся ее щеки дрожащей рукой, но остановился, вспомнив, что я еще здесь. Он едва заметно кивнул мне и сказал:

— Спасибо, мисс Питтман. Не могли бы вы попозже зайти ко мне, надо кое-что… продиктовать…

— Буду с нетерпением ждать, мистер Филипс.

Она повернулась, мягко прошла по ковру до двери, еще раз оглянулась и вышла. Когда я снова посмотрела на мистера Филипса, он сидел, опустошенный эмоциональным накалом момента.

— Так мы договорились? — уточнила я. — Или мне поставить стол на место?

Он в ужасе вскинул на меня глаза.

— Вы не сделаете этого!

— Сделаю.

Аукционист мгновение раздумывал над своим положением, затем протянул руку:

— Свиньи по тройной цене?

— В начале двести тридцать второй страницы.

Пока я была довольна собой. Забрала собаку и перепрыгнула в середину двести тридцать второй страницы. К этому времени продажа свиней Джонниного отца была на устах у всего города и даже попала в заголовок местной газеты: «Немыслимая цена на свиней потрясла город». Мне оставалось сделать только одно — подменить слепую колли зрячей.

— Я ищу ветеринара, — обратилась я к идущей мимо женщине.

— Неужели? — дружелюбно ответила та. — Удачи вам!

И с этими словами она поспешила прочь.

— Вы не могли бы подсказать, где найти ветеринара? — спросила я другого прохожего, бледного мужчину в твидовом костюме.

Тот оказался не менее разговорчив.

— Мог бы, — ответил он, не останавливаясь.

Я попыталась поймать его за рукав, но промахнулась и схватила за руку. Он громко ахнул. Две женщины, увидевшие это, тоже заахали. Они тут же начали оживленно переговариваться. Я показала им мое удостоверение.

— Беллетриция, — сказала я и добавила, чтобы они поняли как следует: — По официальному делу.

Но что-то случилось. Жители деревни, которые до того момента бродили по улицам, как роботы, вдруг словно ожили, стали разговаривать, шептаться, тыкать в меня пальцем. Я была чужой в чужом городе, и, хотя жители не казались мне враждебными, моя персона определенно сделалась предметом повышенного интереса с их стороны.

— Мне нужен ветеринар, — громко произнесла я. — Кто-нибудь может показать мне, где он живет?

Две оживленно болтавшие дамы вдруг заулыбались и кивнули друг другу.

— Мы покажем вам, где он работает.

Я оставила мужчину, который все еще пялился на свою руку и как-то странно посматривал на меня.

Следом за дамами я дошла до небольшого здания в стороне от дороги. Поблагодарила их. Одна из них, как я заметила, осталась у дверей, в то время как вторая целеустремленно зашагала прочь. Я позвонила в дверь.

— Добрый день! — удивленно приветствовал меня ветеринар, отворяя дверь.

В книге у него на сегодня был один клиент — Джонни с Тенью. Ветеринар должен был сказать пареньку, что его собака останется слепой навсегда.

— Этот пес, — автоматически произнес доктор, — никогда не будет видеть. Мне очень жаль, но я ничего не могу поделать.

— Беллетриция, — сказала я ему, показывая удостоверение. — Изменение сюжета.

— Если вы меняете пупсов на плюшевых медвежат, то вы не в ту книгу попали, — ответил он.

— Это не «Нодди», [52] — заверила я его.

— Тогда что за обмен? — спросил он, когда я ненавязчиво протиснулась в дверь и закрыла ее. — Неужели вы пришли изменить более чем благостные описания стереотипных цыган в главах с тринадцатой по пятнадцатую?

— И до них доберемся, будьте покойны.

Я не собиралась полагаться на удачу и тянуть кота за хвост, как с мистером Филипсом, так что украдкой огляделась по сторонам и с заговорщическим видом зашептала:

— Мне не следует вам этого говорить, но… злые люди хотят похитить Тень и продать его в клинику для медицинских экспериментов!

— Не может быть! — выкатив глаза, ахнул ветеринар.

— Да-да, — подтвердила я и шепотом добавила: — И что еще хуже, мы думаем, что эти люди — иностранцы.

— Вы хотите сказать… Джонни Чужакинсы? — спросил явно потрясенный доктор.

— Возможно, Французаны. Итак, вы на моей стороне?

— Конечно! — выдохнул он. — Что мы должны сделать?

— Подменить собак. Когда Джонни придет, вы скажете, чтобы он на минутку вышел, мы подменим собак, а когда он вернется, вы снимете повязку, собака будет видеть, а вы произнесете вот этот монолог.

Я протянула ему листок. Он задумчиво посмотрел на него.

— Значит, Тень останется здесь, а подмененный Тень будет похищен Джонни Чужакинсами и использован для медицинских экспериментов?

— Что-то вроде. Но никому ни намека, вы поняли?

— Слово чести! — ответил ветеринар.

Я передала ему колли, и, конечно, когда Джонни привел слепого пса, ветеринар велел ему выйти и немного подождать, подменил собак, а когда Джонни вернулся — оп-па! — Тень опять стал зрячим! Ветеринар изобразил полнейшее удивление, а Джонни, конечно, был счастлив. Вскоре они ушли.

Я вышла из кабинета врача, где все это время пряталась.

— Ну, как я справился? — спросил он, моя руки.

— Отлично. Вам могут дать медаль.

Все шло как по маслу. Я боялась поверить своей удаче. Более того, мне казалось, что Хэвишем может гордиться своей ученицей: это было меньшее, чем я могла отплатить ей за свое спасение от граммазитов. Довольная собой, я открыла дверь и с удивлением обнаружила толпу местных. Все они не сводили с меня глаз. Эйфория от удачно выполненного поручения мигом испарилась, и меня охватило беспокойство.

— Пора! Пора! Пора! — заявила одна из виденных мною раньше дам.

— Куда пора?

— На свадьбу!

— Чью? — опрометчиво поинтересовалась я.

— Да твою, конечно же! — радостно ответила она. — Ты взяла за руку мистера Горожанинса! Теперь вы жених и невеста. Таков закон!

Толпа бросилась ко мне, и я потянулась, но не за пистолетом, а за Путеводителем, чтобы поскорее убраться отсюда. Это оказалось ошибкой. В мгновение ока меня скрутили, отняли пистолет и книжку и, крепко держа, поволокли к близлежащему дому, где силой запихнули в видавшее виды подвенечное платье, которое к тому же было мне велико на несколько размеров.