Книга Инструктор по выживанию. Чрезвычайное положение, страница 42 – Николай Мороз

– Как, как, очень просто, – ответил Егор, – поймал, отрезал голову и пузо, осталась спинка с хвостиком. Спинку разрезал вдоль, посолил и съел. Но уже третья с трудом лезет, даже с хлебом. Так что не советую. Лучше вот, – он обернулся и махнул рукой себе за спину, – муравьи. Щепку, лист бумаги, платок положил на муравейник или внутрь можно засунуть, достал, стряхнул в емкость, повторил.

– Они же живые! И ползают! – Ольга скривилась и забрала у Дашки пустую банку из-под сгущенки.

– Конечно, живые, – согласился Егор, – поэтому перед употреблением их рекомендуется растолочь в кашу и сдобрить любым растительным маслом – оно осаживает кислоты. По калорийности готовое блюдо не уступает красной икре, можно на хлеб с маслом мазать. Все, девушки, у нас не пикник. Надо идти. – Егор затоптал почти догоревший костер, раскидал угли и забросал кострище еловыми лапами. Ольга собрала в пакет мусор – чайные пакетики, пустые банки и бутылку. До низины добрались часа за полтора, по дороге останавливались только один раз. Егор дал по лесу крюк и вернулся на тропу с горстью желудей.

– Ты как белка, – съехидничала Ольга и протянула руку, – дай попробовать.

– Обойдешься, – Егор прожевал и проглотил тугую, истинно дубовую кашицу, – их сначала вымочить нужно, сырые желуди в пищу непригодны из-за обилия в них дубильных веществ. А вообще можно из них кашу варить, лепешки делать.

Он высыпал желуди в карман и посмотрел вправо. Дорога рядом, ее видно сквозь негустой здесь лесок, болото со ржавой водой и речка уже недалеко.

– А что еще в лесу можно есть? – подала голос Дашка.

– Есть в нашей полосе можно почти все. По-настоящему ядовитых растений мало. Болиголов, цикуту, растения семейства лютиковых, особенно акониты, вороний глаз, волчье лыко знать надо. Из растений, собственно говоря, все. Кору деревьев еще есть можно, заболонь называется – березы, сосны, осины, лиственницы, тополя вернее, внутреннюю ее часть, как северные народы в древности. Но я думаю, их желудки были покрепче наших… Подождите, я сейчас, – Егор подмигнул оторопевшей Дашке, скинул рюкзак и направился через лес к насыпи, взбежал по ней вверх и выглянул на дорогу. «Пассат» никуда не делся, все его двери были открыты, в салоне и рядом пусто, следов звериной трапезы не видно. Либо зверюшки научились убирать за собой, либо их кто-то опередил. – Интересное кино, – пробормотал Егор себе под нос и побежал по откосу вниз, пересек по кочкам болотину и вернулся на тропу.

– Долго еще идти? – спросила Ольга.

– Часа два-три.

Ответом был тяжелый вздох. Но до развилки у кладбища добрались уже в сумерках, Дашку мотало из стороны в сторону, и она спала на ходу. В поселок Егор внес ее на руках, они прошли мимо темного пруда, обогнули свалку, и Ольга швырнула в нее пакет с мусором.

– Народу сколько, – прошептала она, оглядываясь по сторонам, – как селедки в бочке. А где твой дом?

– Уже скоро, – они повернули влево, прошли мимо притихшего темного дома Костика и Кристиночки. За забором тихо, в доме через дорогу напротив тоже. И тьма непроглядная, видны кое-где отблески огня, но мало, очень мало.

– Света нет, – доложил похудевший и побледневший от напряженного ожидания дед, – с того дня, как ты ушел. Мы уж тут всякое подумали…

– Живы? Целы? Никто не приходил?

На все вопросы ответ был положительный. Егор бросил рюкзак на кресло и подтолкнул Ольгу с Дашкой к лестнице:

– Наверх идите, там разберетесь, – а сам снова повернулся к деду: – У соседей был?

– Был, – кивнул Авдеич, – там теперь люди живут, трое.

– Какие еще люди? – усталость как рукой сняло. – Что за люди, кто разрешил?

– Не знаю, – перепугался старик, – сказали, что у хозяев дом купили. Третий день… Картошку копают.

– Я понял, – Егор расстегнул куртку и вышел во двор. Да, у Тихоновых «гости» – во дворе горит костер, за оконными стеклами видны всполохи огня.

– Да ладно, черт с ними, – прошептал за спиной дед, – не надо.

– Надо. За мной не ходи. – Егор ринулся к кустам и пролез в заветную «дверь».

Новые жильцы устроились неплохо, в большом доме стариков их было всего трое – два мужика и квадратная, в клетчатой куртке, туповатого вида баба. Она с визгом вскочила с пластикового кресла и шарахнулась к дому, когда Егор пинком перевернул стоящую на огне кастрюлю с картошкой. Угли зашипели, над ними поднялся густой пар.

– Заткнись и пошла вон, – сквозь зубы приказал бабе Егор, но она продолжала голосить во всю глотку. Пришлось несильно врезать ей по оплывшей роже, тетка захлебнулась и вытаращила безумные водянистые глазки. – Катись. – Бабища всхрюкнула и покатилась к калитке, Егор вломился в дом. Второй «гость» Тихоновых, плотный нетрезвый мужичок лет под пятьдесят, смело вышел навстречу опасности, огреб в живот и промеж ног, к калитке пополз сам. Третий, помоложе и позлее, на рожон попер не с пустыми руками, поматерился, помахал топориком и задумался, глядя в дуло «макарова».

– Я этот дом купил, – заявил он, глядя на Егора мутными щелевидными глазенками.

– У кого купил? Как звать? Когда? За сколько? Пошел на хер отсюда. – Дважды повторять не пришлось. Егор подобрал брошенный «покупателем» топорик, проводил гостя до калитки и захлопнул ее перед носом пришедшей в себя тетки. Слушать ее истерику не было ни времени, ни сил. Егор вытащил из гаража Тихоновых две доски, гвозди и кое-как, наспех, заколотил калитку. Хлипкая баррикада получилась, но хоть что-то. «Егозу» бы еще по забору пустить и про свой не забыть, но где ж возьмешь такую роскошь… Егор раскидал дымящиеся угли и поплелся к себе. Личный состав встречал его на крыльце, Егор махнул им рукой, снял куртку, завернул в нее пистолет и потащился умываться.

– Ушли? – уточнил дед.

– Да, – ответил Егор, – спать идите. Завтра подъем в семь утра. Картошку копать пойдем. Все, без исключения. Кто не работает, тот не ест.

А сам мечтал только об одном – свалиться на кресло и отрубиться часов на восемь-девять, не меньше. И чтобы никто близко не подходил. Вообще никто. Даже есть неохота, сами разберутся.

«Гости» особо поживиться не успели, выкопали только две борозды, остальные опустели к полудню. На просушку урожай сложили в сарае, рассыпали на белых пластиковых мешках. Дед с довольным видом очищал от грязи крупные клубни, Дашка и Лиза болтались рядом.

– Отойди, – Егор перешагнул через расстеленный мешок и поставил на ящик две банки с домашними консервами, взял у Пашки третью и закрутил головой в раздумьях.

– Похолодает, и банки треснут, – предрек дед проблемы в недалеком будущем.

– Не успеют. Съедим. – Егор вышел из сарая и оценил запасы дров. До завтра должно хватить, с утра придется топать в лес.

– Я туда не пойду, – заявила Ольга, стоя в пару перед приоткрытой дверью сруба, – там грязно.

– Это не грязь, а сажа, – Егор подтолкнул Ольгу к бане, – она действует как абсорбент. Сажа полезна тем, что поглощает все дурные запахи и дезинфицирует помещение парной. Там почти как в операционной. Топай, никто там тебя не укусит. Не бойся, – это уже относилось к Дашке.