Онлайн книга «Игрушки для императоров. Лестница в небо»
|
– Или ты передумал? – с иронией поддела она. – Нет. Я просто подумал, что если вы меня не примете… – То ты самостоятельно догонишь программу, – мурлыкнула она, чуть прищурившись. – У тебя такие показатели, что… – «Что»? – Я напрягся. – Очень хорошие показатели, – ушла она от ответа. – Если б ты был девочкой, я бы пророчила тебе быстрый рост до звания офицера. А так, извини, покойникам и психам оно ни к чему. Вот стерва! Достала уже! Я про себя выругался. – Завтра в половине девятого я подъеду к углу вон того дома, – продолжала она, игнорируя мое раздражение. – Не будешь готов, доложу, что передумал. – Я не передумал! – огрызнулся я. – Тогда привыкай к порядку. В половине как штык. – А почему опять ты? Тоже какая-то проверка? Я что, сам не могу добраться? Она рассмеялась: – Нет. Просто тестирование тебя корпусом – штука секретная. Не хотелось, чтобы ты лишний раз светился в воротах и показывал всем нашу в тебе заинтересованность. Дворец – гадючник, сплетни по нему расходятся молниеносно. А дальше выходят за его пределы. Кстати, мой рабочий день официально начинается тоже с девяти, – продолжила она. – И мне тебя подбросить не сложно, все равно по пути. До завтра. – До завтра. Ошалевший, я вылез из машины. Люк опустился, и та тронулась в противоположном от моего подъезда направлении. М-да-а-а-а! Следующий день начался с того, что я чуть не проспал. Сглазила! Когда я, застегивая рубашку на ходу, мчался к машине, часы показывали тридцать четыре минуты. Сеньора еще была на месте, но уже развернулась, двигатель работал. Люк был открыт, я сиганул в него и только после этого отдышался. Ее глаза насмехались: «Я же тебе говорила?» Пусть издевается, виноват. Она подождала, не уехала, а это главное. Когда мы уже тронулись, я соизволил обратить внимание на нее саму, на ее внешний вид. Тот поражал воображение. Легкая блузка с огромным, просто шикарным декольте почти до пупка, в котором виднелась не менее шикарная грудь. Ого! Под форменной блузкой я ничего такого не заметил (да и до того ли было), оно и понятно – форма есть форма. Теперь же, когда она оделась в гражданское, я сполна оценил достоинства сеньоры майора. Еще под блузкой был лиф, прозрачный, как у Бэль, незаметный, но тоже поддерживал грудь, делая ее еще аппетитней, а при ходьбе, когда та начнет колыхаться… Я представил себе эту картину. М-да, все мужики будут однозначно ее! Определенно. Далее сеньора была одета в короткую белую юбку выше колена с разрезом сбоку. Разрез находился как раз с моей стороны, я сполна оценил красоту ее ног. Немного мускулистые, впрочем не чрезмерно. В остальном же длинные, ровные и красивые. Никакого намека на целлюлит и другие заморочки, из-за которых женщины трясутся, на которые мужчины, правда, не обращают внимания, у нее не было. Юбка достаточно короткая, чтобы произвести эффект на вечеринке, но достаточно длинная, чтобы не походить при этом на шлюху. В ее возрасте носить подобное опасно – слишком легко перейти незримую грань. Катарине удалось удержаться. У нее есть вкус, талант красиво и правильно одеваться и краситься. Накрашена она была не броско, но в то же время так, чтобы в случае нужды поколдовать над собой минимум времени и получить максимум эффекта. Так тоже может далеко не каждая. «Cojonudo, а ведь она совсем не старая!» Эта мысль явилась для меня откровением. Вместо суровой сеньоры майора, способной двумя пальцами скрутить в бараний рог самого Кампоса вместе с дружками, рядом со мной сидела красивая сексуальная, пусть и немного старше меня женщина. Она говорила «мой бывший взвод». Значит, основной контракт уже завершила. А контракты в корпусе стандартные, до тридцати пяти лет, после этого считается, что бойцы теряют форму. Очевидно, ей где-то между тридцатью пятью и сорока. Возраст, когда женщина может все и никому при этом ничем не обязана. Успешная, состоявшаяся, живет для себя (за пределами работы, конечно). Наверняка ею интересуются ОЧЕНЬ хорошие мужчины. Самые разные, от тридцати и до плюс бесконечности. И самого разного социального положения: от богатых и очень богатых до баснословно и сказочно богатых. – Что, Шимановский, оцениваешь? – усмехнулась она, не выдержав моих откровенных разглядываний. Слонику понятно, ей мой интерес приятен. Я и не стал отпираться. – Отпад! По какому случаю праздник? – У меня выходной, – бегло пожала она плечами. – Теоретически. Практически на мне ты. Потому сразу после работы я поеду по своим делам. Надеюсь, ты будешь умненьким мальчиком и не станешь меня задерживать отрицательными результатами тестов, Шимановский? Тональность ее голоса отдавала весельем, но тайное и весьма холодное предупреждение я получил. И решил повыкаблучиваться. – А если стану? – Я демонстративно развалился в кресле, напустив на себя бесшабашный вид заправского мачо. – С чего бы я такую красоту от себя отпускал? Если она при мне – так при мне. Вот когда твои «дела» попросятся в корпус, да когда к ним тебя приставят… А пока пусть рот не разевают! – Ай-ай-ай, Шимановский! – Она покачала головой, принимая игру. – Как не стыдно! Я почти в два раза старше! – Любви, между прочим, все возрасты покорны! – констатировал я, вспоминая книгу афоризмов. – Пушкин. – Что? – не понял я. – Я говорю, Пушкин. Был такой русский поэт. Произведение – «Евгений Онегин». И она процитировала на почти чистом русском, лишь с небольшим акцентом: Любви все возрасты покорны, Но юным, девственным сердцам Ее порывы благотворны, Как бури вешние полям. Кстати, выдающаяся вещь. Каждая строфа написана по определенной схеме, с определенной последовательностью заглавных букв. Легко читается, и очень трогательно. – Ты любишь русскую классику? – опешил я. Она бегло кивнула. – И не только русскую. Но ваша вся пронизана духом романтизма, ожидания чуда, чего-то светлого! Не могу это описать. Ваша классика более идеалистична, что ли. Она задумалась. – Но Пушкин мне не очень нравится. Я больше люблю Достоевского. Я знал Достоевского. Но читал только о нем самом и о его творчестве. – Это прозаик, он не писал стихов. Сеньора Катарина безразлично пожала плечами: – Ну и что? Зато КАК писал! Кстати, Шимановский, почему ты так уверен, что потянешь меня? – усмехнулась вдруг она, меняя тему. Я обернулся и в упор разглядел ее раздевающим взглядом. Самым горячим и пренебрежительным, на который был способен. – А почему бы и нет, малышка! – Наглеть так наглеть. – Влегкую! |