Книга Огненный зверь, страница 47 – Сурен Цормудян

— То есть его нельзя достать? — Артем с тревогой взглянул на пленного.

— Вообще-то, можно. Но нужен особый декодер и пароли, чтобы разблокировать программу. Другими словами, извлечь чип может только тот, кто его и вживил.

— И теперь эта хрень у меня в хате. — Ветров потер повязку на предплечье. — Охренительно, мать вашу.

— А кто производит яд? В каком Оазисе применяют такие чипы? — спросил Иван.

Тахо покачал головой:

— Как я уже сказал, они официально запрещены уже семь с лишним лет. После одного инцидента. А до того их применяли практически все спецслужбы крупнейших Оазисов. И по крайней мере в трех Оазисах этот яд производили. В Китае, Северной Америке и Северной Ирландии. Но негласно небольшими партиями яда торговали и те, и другие, и третьи.

— На кой черт? — удивился Ветров. — Если это такая дрянь, то зачем ее продавать в чужие руки?

— Бизнес, дорогой друг, — печально ответил Малон. — Чистый бизнес, и ничего личного. Сто граммов «Джи-двенадцать» — это стоимость танка, например.

— А что за инцидент? — поинтересовался Полукров.

— После которого яд и чипы были запрещены повсеместно?

— Да.

— Авария в лаборатории, производящей этот препарат. В Ирландии. Хотя есть мнение, что это не простая авария была, а диверсия.

— И каковы последствия? Скольким это стоило жизни?

Малон мрачно оглядел всех присутствующих. Затем задержал взор на пленнике.

— Всему Оазису, — ответил он после долгой паузы.

— Что? — Артем выпучил глаза и привстал.

— Восемьдесят девять тысяч человек. Весь Оазис Лондондерри. Все женщины, мужчины, старики, дети. Их кошки, собаки, даже рыбки в аквариумах. Даже мыши и крысы, которых они пытались извести в своих домах. Птицы вокруг. Все погибло. Сам яд нейтрализуется, попадая в воздух, в течение пары суток. Но эти двое суток он безжалостен. Идеальное оружие. Сбрось капсулу на город, и ты получишь этот город со всеми его домами, машинами, бытовой техникой и прочим без боя и совершенно стерильным. Это вам не варварская атомная бомба. Разработан препарат задолго до войны.

В комнате воцарилась гробовая тишина. И только теперь стало слышно тиканье старых ходиков на стене.

Молчали долго. Росло напряжение. Каждый смотрел на пленника и переваривал историю несчастного Оазиса Лондондерри в Северной Ирландии. Пытались представить весь ужас, что успевал охватить людей, на чьих глазах замертво падали их родные и близкие. Буквально за минуты или даже секунды до того, как невидимая смерть настигала их самих.

Первым тишину нарушил Мустафа Засоль:

— Да я того, кто это придумал, мамы рот…

— Тише, братишка, без подробностей. — Иван положил огромную ладонь на плечо другу. — Хотя я с тобой чертовски солидарен.

— Погоди, так ты подпись чипа определил? — спросил Артем. — Откуда этот человек, выяснил?

— Конечно нет. Что это за агент, если все с его чипа можно считать?

— Ладно, тогда другой вопрос. Его нельзя пытать, ты сказал?

— Именно. — Тахо кивнул.

— Но, черт возьми, я не пойму. Если он будет испытывать боль при пытках, то включится какой-то там механизм и впрыснет ему яд. Так?

— Совершенно верно.

— Тогда какого хрена… Его ведь нашпиговало осколками. Мустафа еще прикладом пару раз приложил. А яд не подействовал. Может, и нет там никакого яда?

— Дело в том, дорогой Артем, что чипы реагируют на сигналы, поступающие из головного мозга носителя. Когда человек в бою получает раны и увечья, головной мозг испускает сигналы одного типа. А вот когда человеку причиняют физическую боль, сопровождая этот процесс вопросами… Либо когда мозг уже готов получить эту боль перед самой пыткой, к которой он подготовлен, и думает о вопросах, с этой пыткой связанных, — вот тогда сигналы совсем иные. Они-то и включат потаенный механизм. Понимаете? Здесь очень сложный алгоритм. Вот, к примеру, сейчас человек без сознания. Значит, можно пилить ему ногу, и ничего не произойдет. Но если это делать, когда он будет в сознании, и при этом задавать вопросы, на которые он категорически не хочет отвечать, сработает микрокапсула с ядом.

— А может, все-таки стоит попробовать? Ну, помрет и помрет. Оставим на морозе, а через двое суток сожжем, — проговорил Павел, оставивший орехи в покое.

Аппетит у него, похоже, пропал.

— Видите, сколько у него открытых осколочных ран? — Тахо указал на пленника. — Я, конечно, наложил бинты и пластыри, но они от испарений не защитят. Вы будете его допрашивать, он не согласится отвечать на вопросы. Вы тогда начнете его пытать, и он умрет от яда. Но умрете и вы, находясь рядом с ним. Либо получите отравление, которое отнимет у вас жизнь в ближайшие дни. Вы же не успеете среагировать. Не сразу поймете, умер он или просто голову повесил… или сознание от ран потерял. Но даже если успеете понять, то убежать — едва ли. Пары яда очень летучи. И мгновенно вступают в реакцию с кровью. То есть микрочастицы стремительно распространятся по организму пленника, превращая его лейкоциты в яд. А затем и ваши. Правда, уже не так быстро, но неизбежно…

— А если респиратор?..

— Не поможет. — Малон мотнул головой. — Тот патологоанатом, в Виши, в маске делал вскрытие. Молекулы яда куда меньше, чем те, от которых защищает респиратор. Тут нужны особые костюмы изолирующего типа, с дыхательными аппаратами замкнутого цикла. И никаких, даже крохотных щелей, дающих контакт с внешней средой.

— Как у тех людей возле озера… — задумчиво проговорил Артем. — Изолирующие костюмы… Черт возьми, а что, если они травят этот ареал? А? Потому и зверей вокруг не осталось!

— И зачем им это? — В голосе Тахо прозвучала скептическая нотка.

— Да кто их знает? Территорию захватить.

— Едва ли. Я думаю, те люди изучают явление, которое местные прозвали огненным зверем. Тем более о смертях, вызванных этим ядом, я не слышал. И повального мора зверей не было. Просто исход. Бежали люди, бежали животные. Не травля это — страх перед огненным существом.

— Ладно, какого хрена мы его в плен взяли, если он такой ядовитый? — морщился Ходокири. — Лучше бы кого-нибудь из тех, что уже холодные в снегу валяются.

— Так ведь никто не знал, что у него чип, — напомнил Иван.

— А вдруг снова нагрянут? — с тревогой проговорил Ветров. — Вот мы все тут, а за улицей никто не смотрит.

— Я сигналки расставил, — сказал Тахо. — Если кто-то подойдет к селению, мы услышим.

— Раньше надо было сингалки ставить. Я бы пулю не схлопотал.

— Боя мы все равно не избежали бы.

— Так что делать с пленным? — вмешался в назревающий спор Артем. — Живой он опасен. Оказывается, что и мертвый опасен. Как быть?