Онлайн книга «Боги и твари. Волхвы. Греческий Олимп. КГБ»
|
– Не задавайся, Ахилл! Твоих воинов меньше десятой части войска! – Но без моих конников и колесничих вас разметают, как в Египте! Кого ты пытаешься обмануть, Агамемнон?! – Хорошо, не будем ссориться. Обсудим все несколько позже. – Великий Зевс! Ахилл может бросить войско, – докладывал царю богов Калхас. – Почему? Чего вы там опять не усмотрели?! – Агамемнон не может объявить Ахилла своим зятем и наследником. Это разозлит многих других царей. А в лагере и так разброд. – Да, вот уж точно, не усмотрели, давая такие обещания Ахиллу. Ладно. Твои предложения. – Пусть Агамемнон подтвердит свои обещания Ахиллу. Но тайно. А в подтверждение отправит дочь в Тавриду, во владения Ахиллу. – Но этот шаг ясно покажет другим, что Ифгению делают заложницей неких обещаний сыну Пелея. Кого мы этим обманем? – Громовержец, отправим ее тайно. – Как? Не много ли тайн, Калхас. Война еще не началась, а клубок интриг уже такой тугой, что голова идет кругом. Не запутаться бы нам с тобой. – Громовержец, царь богов. Ты умеешь отводить глаза. Давай якобы принесем Ифгению в жертву. А сами отведем глаза толпе и отправим Ифгению в Тавриду к Ахиллу. – Хорошо. Я подумаю. Да, воистину трудно быть богом, – думал Зевс над предложением Калхаса. – Верит ведь, дурак, что я все могу. А я уже не могу ничего, кроме как давать указания другим. Выполнят ли они, эти другие, мои указания? И если да, то как долго это будет продолжаться. А может, действительно, бросить эту войну? Нет, уже поздно. Надо доводить дело до конца. Бывший волхв, а ныне эллинский царь богов и людей Зевс, не знал, что войны все же лучше не начинать. И остановить войну в любом случае гораздо разумнее, чем продолжать во что бы то ни стало. – Что мне делать, Афина? – устало спросил Зевс свою приемную дочь-любовницу ночью. Она давно стала лучшей советницей царя богов и была ему, в отличие от других обитателей Олимпа, предана искренне и глубоко. Она была одной из немногих богинь Олимпа, которая не являлась по рождению ведуньей с севера. И поэтому вела себя поначалу с царем богов гораздо почтительнее остальных, считавших Зевса земляком и родней. Но потом, как это нередко случается, стала гораздо преданнее ему, чем остальные. Именно поэтому очень многие религии считают неофитов кадрами более ценными, чем давние поклонники тех или иных богов. А христиане так вообще выразили эту мысль наиболее четко, утверждая, что «раскаявшийся грешник лучше двух святых». Впрочем, все эти парадоксы верны лишь в случае слияния религии и государства. Свободная и осознанная вера с такими принципами не совместима. Однако, Зевс отнюдь не был воплощением свободной и осознанной веры. – Я подумаю, Громовержец, – ответила дева Паллада. – Думай, но не долго. Все разваливается на глазах. Афина застала Афродиту на Олимпе. – Что же ты не со своим мужем? – спросила Паллада. – Каким, сестрица? Гефестом, Аресом, Посейдоном? Я уже сама путаюсь в них. Афина схватила Афродиту за локоть. Схватила жестко и больно. – Отпусти, ты что, сдурела?! – Нет, дорогая, не сдурела, – прошипела Афина, не отпуская ее руки. – Жаль, что у нас нет тех же, – она не могла подобрать слов, ибо не знала соответствующих вещей, – тех же, что у твоего фараона или царя хеттов. – Кого, тех, – Афродита вырвала, наконец, свою руку из железных тисков Афины. – Тех, кто развязывает языки таким, как ты. – Каким? – Афродита пришла в себя и говорила насмешливо и уверенно. – Не заговаривай мне зубы! Я все знаю! И я убью тебя. – Боги бессмертны, дура местная. – Врешь! Еще как смертны. Афродита отошла подальше. – Не приближайся ко мне! Хуже будет, подстилка зевсова. – Глаза отведешь? А потом ударишь в спину? – Хотя бы. Ты ведь этого не умеешь, богиня недоделанная. Дура местная. – Ладно, давай договоримся, – вдруг миролюбиво предложила Афина. – О чем? – Я никому не говорю о твоих шашнях с фараоном, а ты иногда помогаешь нам с Герой. – С каким фараоном? Чего ты несешь? – Зря хорохоришься, куколка. Я знаю не все. Но кое-что все же знаю. Этого достаточно, чтобы почти весь Олимп возненавидел тебя. Тебе не дадут улететь. Тебя продадут в рабство. И будут насиловать и пороть, как в свое время Геру. Но в отличие от нее, не будет Зевса, который придет и спасет. Ну, как, согласна нам помогать? Или я все говорю отцу. – Не отцу, а своему любовнику. Не кривляйся хотя бы перед своими. – Какая ты своя. – Ты права, южанка. Я тебе не своя. И ты мне не своя. Афродита задумалась. Отвести глаза и потом сразу улететь. Но куда? На север что-то пока не хотелось. К Рамзесу или Суппелулимасу? Променять роль богини на роль фаворитки? Глупо и скучно. – Ладно. Уговорила. Что тебе надо? – Отведи глаза толпе в Авлиде. Там дочь Агамемнона якобы принесут в жертву богам. А на самом деле ее надо отдать Ахиллу и отправить в Тавриду, в его владения. – Хорошо, костлявая. Сделаю. – Так то лучше. Да, надо будет извести их всех под конец, когда они окончательно надорвутся в этой войне, – подумала Афродита. – А то действительно продадут в рабство. И может так случиться, что никакое ведовство не поможет. Она вспомнила кое-что, о чем узнала, общаясь с восточными владыками. И содрогнулась. Права костлявая потаскуха. Хорошо, что у царя-дилетанта Зевса нет службы безопасности. Так родилась легенда о жертвоприношении дочери Агамемнона Ифгении. Ифгению принесли в жертву богам, чтобы те помогли ахейцам добраться до Трои. Но она якобы исчезла из-под жертвенного ножа прямо на алтаре. А потом объявилась в храме Артемиды в Тавриде. Во владениях Ахилла. Который, впрочем, так и не стал ее мужем и наследником Агамемнона. Но об этом не знала потрясенная толпа ахейских царьков и воинов. Твердость и верность долгу их командующего Агамемнона, не пожалевшего собственную дочь ради пользы дела, произвели на них впечатление. И они в мрачной решимости грузились на корабли, давая клятву быть достойными своего вождя. Вот так, с помощью угрозы силы, жреческих и колдовских трюков начали все же этот поход на Трою. Дальний потомок сказал бы обо всем этом несколько иначе – сочетанием силового давления, специальных и пропагандистских мероприятий. Впрочем, единственный, кто о чем-то догадывался, Одиссей, при всем своем хитроумии таких слов еще не знал. Хотя, суть дела в целом понял достаточно хорошо. |