Онлайн книга «Волшебство для короля»
|
— Дох, — сказал вор довольным и куда более самоуверенным тоном. — Некто засек твою вывеску с баклагой пса магнуса. Шахматы шуршат за тобой. «Магнус» значит главный, «пес» — это сыщик. Главный сыщик в Торквее — Уорден, а «шахматы» — ее миротворцы, одетые в клетчатые туники. Вор явно приободрился и обнаглел. «Надо его осадить». Лайам холодно усмехнулся. — Мои трубы слышны и в белом, и в черном. (Слава о нем идет громкая — как среди добропорядочных жителей королевства, так и в преступных кругах.) Он демонстративно покосился на Фануила. — Моя вита — морте, мой модус — зеленый. (Он профессиональный убийца и работает с помощью магии.) Абориген несколько скис. Лайам надменно прищурился. — Хочешь, чтобы твое погоняло звучало в моих концертах? (Хочет ли вор приплюсовать свое имя к списку жертв заезжего декламатора?) — Да не, брат, ты че? — вскинулся вор, устрашенный такой перспективой. — Погоняло? — Склизкий Цинна. — Некто — Ренфорд, — смягчаясь, представился Лайам. Все равно его имя указано на афишке. — Каркнешь о моей баклаге Банкиру? Помощь! Ему нужна помощь. Люди, которые прикроют его, когда он встретится с человеком от Катилины. Хорошо бы вообще повернуть дело так, чтобы кто-то пошел туда вместо него. «Если тебя узнали в такой темноте, то что будет днем? Когда солнце встанет, ни шарф, ни шляпа тебе не помогут». — Ну? — Что в баклаге-то, брат? — Она слишком тесная. Пить могут двое — некто и принцепс. Цинна покачал головой. — Некто и принцепс? Не раньше чем декламаторов пригласят к королю. То есть никогда. — Банкир с чужаками не пьет. Храпящий детина зашевелился. Фануил выгнул спину и зашипел. Лежащий затих. Цинна гулко сглотнул. «Спасибо, малыш!» — Каркни ему о моих концертах, и он согласится. Требовать встречи с самим Банкиром, конечно же, непомерная наглость, однако лихость и самоуверенность в цене у воров. — Каркни ему обо мне, Склизкий Цинна, не то… Фануил вновь зашипел, и вор сдался. — Дох, дох! Как скажешь, Ренфорд. Некто летит к Банкиру. — Моменто? — Дох, моменто! — Лайам кивнул. — Заметано. Свети своего двойника. Цинна потряс напарника за плечо. Тот застонал и с трудом поднялся на ноги, очумело крутя головой. — Брат, мы моменто смываемся. Будь золотым. (Молчи.) Разбуженный вор что-то буркнул, но вслух ничего не сказал, только потер голову и коротко глянул на незнакомца. Он был высок и широкоплеч. — Эй, брат, твоя куртка, — сказал Лайам, переходя на обычный язык, ибо не помнил, как у воров называются носильные вещи. — Она мне нравится. Может, махнемся? Даю за нее свой плащ. — Тьма великая, что он городит? — возмутился детина, но Цинна знаком заставил его замолчать. Вор был против обмена, однако взволнованный вид партнера и зубы ощерившегося дракончика явились вескими аргументами в пользу предложенной сделки. Детина снял куртку и стал с недоверием встряхивать плащ, очевидно пытаясь найти в нем изъян. — Летите к Банкиру, — приказным тоном сказал Лайам, надевая «обновку». Та жутко воняла потом, а рукава едва прикрывали запястья. — Я буду ждать в кабаке, где вы меня засекли. — Дох, брат. В «Паре обжор». — Цинна потянул приятеля за руку — ему явно хотелось поскорее уйти. — Не беспокойся, все будет чисто! — Дох, — сказал Лайам. — Не вздумай вилять. Ваши вывески я срисовал, а мой помощник за вами присмотрит. «Проследи за ними, малыш!» Фануил, во время обмена спрыгнувший к ногам своего господина, взмыл в воздух и, нарочито шумно работая крыльями, завис над головами воров. Те шарахнулись в стороны, потом развернулись и, боязливо оглядываясь, зашагали по переулку. «Мастер, разумно ли это?» Лайам медленно брел к облюбованному им кабачку, размышляя о том же. «Не уверен». Впрочем, он привык доверять своим неожиданным озарениям. Если Банкир согласится войти в дело, его положение сильно улучшится. «Я смогу спокойно посиживать где-нибудь, хотя бы на том же складе, пока все не кончится. Молодчики гильдии сработают лучше меня». Гораздо лучше — торквейские воры славятся по всему королевству. Даже если и Катилина окажется заговорщиком, они найдут способ его обойти. «Бьюсь об заклад, любой из них без особого напряжения способен бросить реликвию королю на колени и целехоньким выбраться из дворца! На такие штучки столичные воры куда как горазды!» Горазды — да, и все-таки они — воры. Надеяться на них можно, но доверять им — нельзя. В преступных карадах царит железная дисциплина, однако вовсе не потому, что их члены отличаются прирожденной любовью к порядку. Гильдию цементирует страх. Склизкого Цинну Лайаму удалось запугать, но Банкира не запугаешь. «Моя вита — морте! Боги, ты просто шут!» Значит, порядочность — побоку, угрозами ничего не добьешься, остаются… деньги. Можно пообещать им хороший куш. Очень хороший. Если все выйдет как надо, возможно, он даже сумеет выполнить свое обещание. А возможно, и не сумеет. Это все писано вилами по воде. Лайам подошел к «Паре обжор» и прислонился к стене — чуть в стороне от пятна фонарного света. Ежась на холодном ветру, он решил, что попробовать все-таки стоит. «Пусть все идет как идет, Фануил. Если получится — хорошо. Если нет — я ничего не теряю. Цинна все равно уже знает, кто я такой». «Я могу убить Цинну. И его напарника тоже». Лайам уронил челюсть. «Ты это серьезно?» «Они тебя видели, они знают, кто ты. Они могут навести на твой след миротворцев!» В рассуждениях малыша был резон. По спине Лайама побежали мурашки. «Нет. Я запрещаю. Нет». Последовала длительная пауза. «Как скажешь, мастер». Дверь кабачка распахнулась. Вместе с клубом горячего дымного воздуха на улицу вывалились двое гуляк. Они покосились на Лайама, но без особого интереса. Он проводил пьянчуг взглядом, пряча лицо в складках шарфа. И с горечью подумал о том, что мера эта никчемна. Ведь Цинна узнал его без труда. «Ночью, в плаще, в надвинутой шляпе!» Конечно, воры приглядываются к рисункам, вывешиваемым властями, куда внимательнее, чем кто-либо еще, однако это ничего не меняет. Сегодня, пока Лайам спал, сотни людей подходили к «танцулькам», рассматривали портрет новоявленного убийцы, запоминали черты… «Завтра, когда ты выйдешь на улицу, вокруг тебя соберется толпа…» |