Книга Вам - задание, страница 51 – Николай Чергинец

Подрывники, как и предполагал Крайнюк, залегли слишком близко, и сейчас вокруг них с визгом и шипением летели осколки.

— Отползаем к лесу! — крикнул командир группы и первым пополз от дороги. А пламя разгоралось все сильнее. В грохот продолжавшихся взрывов вмешался стрекот пулемета. Это стреляли с вышки, и со стороны состава запульсировали выстрелы. Было ясно, что немцы, ехавшие в задних, уцелевших вагонах, через минуту-другую усилят огонь и наверняка организуют проческу местности. Крайнюк вскочил на ноги и приказал:

— Ребята, бегом к лесу, за мной — марш! — И бросился вперед. Славин — за ним. Рядом бежали Рогов и Панченков. Вот и опушка. Крайнюк, прежде чем нырнуть в спасительную тень деревьев, оглянулся. К нему подбежали только двое.

— Кого нет? — громко спросил командир, пытаясь рассмотреть бегущих.

Славин, увидев, что рядом с ним Рогов, тревожно крикнул:

— Стой, ребята! Панченкова нет!

— Точно нет, — подтвердил, останавливаясь, Рогов, — а ведь он только что бежал за мной.

Крайнюк бросился назад. Славин и Рогов — за ним. При ярком пламени пожара Сергея отыскали быстро. Он полулежал на земле и пытался дотянуться до бедра левой ноги.

Парни подбежали к нему.

— Что случилось, Сергей? — спросил Крайнюк.

— В ногу попало... Встать не могу.

Крайнюк повернулся к Рогову и Славину:

— Несите его к лесу, я буду сзади идти. В случае чего, прикрою, — он перевесил автомат из-за спины на шею.

Рогов и Славин, взявшись за руки, посадили на них Сергея и быстро пошли к лесу. Они старались побыстрее отойти подальше, но Панченков потерял много крови, и надо было срочно делать перевязку. Сделали короткую остановку. Оказалось, что пуля прошла навылет. У Рогова был довольно большой кусок белой материи. Разорвали ее на длинные полосы и перевязали рану. Идти сам Сергей не мог.

При сером свете начинающегося утра лицо его выглядело иссине-белым. Он лежал на брезентовом плаще и тихо стонал.

Они быстро сломали две молоденькие березки и с помощью шнура прикрепили к ним брезентовый плащ. На эти самодельные носилки положили Панченкова.

После этого двинулись дальше. Часа через полтора сделали остановку. Напоили Сергея водой из фляги. И в это время услышали далекий собачий лай.

— Неужели, сволочи, прочесывают лес? — озабоченно спросил Крайнюк и предложил: — Будем забирать правее.

— Но в той же стороне деревня и шоссейная дорога, — тихим голосом напомнил Панченков.

— Вот я и соображаю: если немцы и устроили на нас облаву, то будут рыскать по лесу, в первую очередь в глубине.

Парни двинулись дальше. Нести Панченкова было нелегко. Носилки несли двое партизан, а третий шел в охранении. Тот, кто был в охранении, поочередно подменял товарищей. К концу дня еле стояли на ногах. А до лагеря было еще далеко. Уклоняясь от встречи с немцами, они мало приблизились к месту нахождения отряда.

А Панченков чувствовал себя все хуже. Он часто терял сознание, бредил. Когда остановились, Крайнюк отозвал в сторонку Рогова и Славина:

— Я вот что думаю, хлопцы. Нести Сергея далеко, а ему нужна помощь немедленно. Может, пойдем в мою деревню? Она здесь недалеко, километрах в трех. Там у меня мать, а рядом, в соседнем доме, учительница живет — верный человек. Мать с ней дружит. Сергею они окажут помощь. Мать моя умеет лечить травами. Немцев в деревне не должно быть, стояла часть одна, но ушла. Полицаи заходят редко, да и спрятать Сергея там нетрудно. Может, рискнем? А сами быстро в отряд пойдем, привезем фельдшера.

— А если ему еще хуже станет, — с сомнением сказал Рогов, — стонать начнет, а тут полицаи?

— Риск, конечно, есть, — заговорил Славин, — а вдруг Сережа не перенесет дальней дороги. Идти придется всю ночь. Да с носилками вряд ли к утру до отряда доберемся. Я считаю, что Антон прав. Давайте понесем Сергея в деревню и, на всякий случай, один из нас при нем останется, а остальные — быстро в отряд.

Загрустили подрывники. Когда шли на задание, никто и не думал о том, что кто-то может быть ранен, и вот их товарищ оказался в опасности!

К деревне подошли уже в темноте. Крайнюк предложил друзьям подождать возле леса, а сам направился на разведку. Он шел осторожно, боясь, чтобы его не заметили. От волнения сердце в груди билось гулко и часто. Первым от леса был дом Татьяны Андреевны Мочаловой. Окно, которое было видно со стороны леса, светилось тусклым и неровным светом. «Лучиной освещают», — догадался Антон. Недалеко от дома Мочаловых находился и его, Крайнюка, дом. Но света в нем не было, и он еле угадывался в ночи темным квадратом. «Наверное, мама спит. А может, зашла к Татьяне Андреевне? Загляну-ка в окно», — Крайнюк подошел к калитке, тихонько, без скрипа, открыл ее и подошел к светившемуся справа от крыльца окну. Осторожно заглянул. У окна, на широкой деревянной скамье, сидела Татьяна Андреевна. Она вязала. При неярком свете лучины, прикрепленной к печи, лицо ее выглядело похудевшим и усталым.

«Бедная Татьяна Андреевна, — подумал Крайнюк, — извелась вся по мужу. Где же он сейчас? Не мог Петр Петрович погибнуть, не мог. Скорее всего он на фронте».

Посторонних в доме Антон не заметил. И тогда он решил зайти сначала к учительнице. Антон тихонько посту чал в окошко. Татьяна Андреевна вздрогнула, быстро отложила вязание на скамью и подбежала к окну. Крайнюку стало не по себе от мысли, что его стук напомнил учительнице о муже и она, конечно, сразу же подумала о Петре Петровиче. Антон приблизил свое лицо к стеклу чтобы Татьяна Андреевна могла узнать его, и молча показал в сторону крыльца. Татьяна Андреевна, узнав его, сразу же метнулась к дверям.

— Антон, здравствуй, входи быстрее! — выдохнула Мочалова.

— Мне некогда, Татьяна Андреевна, я не один, со мной трое, один из них ранен, мы хотим оставить его на денек у мамы, а сами за врачом в отряд пойдем. Мама дома?

— Да, конечно. Подожди, пойдем вместе.

Татьяна Андреевна вернулась в комнату, задула лучину и быстро вышла во двор. Они молча подошли к дому Крайнюков и постучали в окно. Через несколько секунд в окошке мелькнуло лицо.

— Кто там?

— Это я, Татьяна. Откройте, Марфа Степановна.

Дверь вскоре была открыта, и Марфа Степановна радостно обняла сына:

— Сыночек, ты! Боже мой, какая радость! Заходите в дом!

Антон коротко рассказал о раненом. Мать заволновалась:

— Что тут еще думать! Несите его в дом. Я рапу настоями трав промою, ему сразу полегчает.

— А где его спрячем?

— Как где? Здесь у нас, — решительно сказала Марфа Степановна.

— А может, у меня, дом же большой, — предложила Татьяна Андреевна.

— Нельзя к тебе. У тебя дети. От них же ничего не спрячешь.