Онлайн книга «Выжжено»
|
Рядом с кассой был бар, перед ним стояло три высоких табурета. Один – с лопнувшей обивкой. Над кофейной машиной на стене был прикреплен американский флаг, рядом стоял старый телевизор. Многообещающе. И газеты были, даже много, хоть и лежали в беспорядке и пожелтели от времени. Маркус нашёл «Washington Post», датированную началом февраля, другие газеты были либо ещё старше, либо местные, так что проку от них не было. – Новые больше не поступают, – объяснил надтреснутый голос. Маркус обернулся. Из-за полки выступила старуха, опираясь на клюку карамельно-розового цвета. – Машина не приходит, – продолжала она. – Не знаю, почему. Я звонила, но так и не поняла, чего они мне объясняли. Маркус взял «Post». – Ничего. Возьму вот это. – Старая газета была ему даже больше кстати, чтобы узнать о том, что произошло в мире за это время. В Саудовской Аравии был новый король, к тому же избранный народом. Это было интересно. – Я вам отдам её за доллар. Потому что она уже не новая. Маркус выудил из кармана долларовую купюру и положил её у кассы. – Скажите, а нельзя ли кофе? – Только свежезаваренный. Одна чашка. Семьдесят центов. – О'кей. Она достала из коробки фильтр и вставила его в машину. – С молоком? – спросила она, пока аппарат шипел, и взяла молочную бутылку, в которой была какая-то бледная, творожистая субстанция. – О, оно уже испортилось. – Я всё равно пью только чёрный, – поспешно сказал Маркус. – И без сахара? – Она взяла чашку и половину расплескала, пока донесла до стойки. – Не надо, спасибо. – Маркус указал на полку, где лежали печенья, упакованные поштучно. – Можно взять вот это? – Цена на упаковках. Он выбрал себе безымянное овсяное печенье с не очень толстым слоем сахарной глазури. На вкус оно было как солома. Маркус поискал на упаковке срок годности и обнаружил, что он истек ещё полгода назад. – Все уехали, – сказала женщина. – Хотели и меня заставить уехать вместе с ними, представляете? А кто же позаботится о кошках, спросила я. И кто присмотрит за магазином? Кто-то же должен за ним присмотреть. – Она с сомнением оглядела свои запасы. – Ну вот. Сейчас почти никто не приходит. Можно было бы, наверно, и уехать. С виду ей было не меньше восьмидесяти. Седая, измождённая, растрёпанная. Вдоль лица виднелись белые линии – возможно, шрамы от подтяжек. От неё исходил сладковатый запах духов, к которому примешивались следы других, неаппетитных ароматов. В следующем посёлке ему придётся попросить, чтобы кого-нибудь прислали за ней. Но в полицию он не пойдёт. Разве только анонимно позвонит. Это навело его на мысль. – Скажите, а телефон у вас работает? Она недоверчиво глянула на него. – А что с ним сделается? – А нельзя ли мне позвонить? Она издала чавкающий звук. – Двадцать центов за единицу. Только я должна надеть очки, иначе не увижу счётчик. Телефон действительно работал. Даже связь с заграницей установилась без проблем. Пока шли гудки, Маркус соображал, который сейчас час в Германии. Ведь не ночь же, а? Нет, если здесь часов десять, то там… восемнадцать? Вечер. – Вестерманн, – ответил звучный голос Фридера. – Привет, брат! – сказал Маркус. – Это я. Тот ахнул: – Ну и выдержка у тебя! Исчезаешь на несколько месяцев, а потом просто говоришь «привет»! – А что мне ещё говорить? Фридер помедлил. – Тоже верно. – Кажется, он всерьёз за него тревожился. С другой стороны, чему удивляться после того, как цивилизация столкнулась с айсбергом по имени «Peak Oil» и уже готова была затонуть. – Ты где? И как ты там? – Я где-то в Айдахо, и я в порядке… Ну, не очень хорошо, но и не плохо. – Маркус кашлянул. – Чего я звоню… Ты был прав. Отца убили. Я встретил одного человека, который был в этом замешан. – И кто он? – Он уже умер. – Нет, я имею в виду, он был из ЦРУ? – Вроде того. – И Маркус коротко обрисовал брату то, что узнал от Таггарда, а потом спросил: – Тебе о чём-нибудь говорит понятие «остракция»? – Остракция? – Фридер долго раздумывал. – Нет. Никогда не слышал. – Вокруг неё всё и вертелось. Это был какой-то метод. – Мне это ни о чём не говорит, – сказал Фридер. – Единственное, что я знаю, – отец считал это самым значительным своим изобретением. – Видимо, не только он. Фридер вздохнул. – При том что и другие его изобретения тоже не были пустяком. Знаешь… Нет, ты не знаешь. Итак: может случиться, что солярная установка отца ещё совершит прорыв и будет внедрена. – А разве она не внедрена уже давно? Ну, ведь твоя фирма… – Приспособить принцип действия к жарким странам, это я имею в виду. – Фридер улыбнулся, это было слышно. – Не без твоего участия, кстати. – Как это? – После того как ты сбежал, мне пришлось забирать твои вещи из клиники. При этом я познакомился с одним арабом, который заинтересовался солярной установкой над реабилитационным бассейном. И – неисповедимы пути Господни – этот человек теперь стал саудовским королём и хочет заказать сооружение пробной установки в пустыне. Мне заказать. – Поздравляю, – сказал Маркус и глянул на свою газету. Там был портрет короля, если это он. Старый человек с яркими чертами, в белом головном платке. – Тут сейчас как раз всё закрутилось, – сказал Фридер. – Здорово. – Он бы ему ещё кое-что сказал, но вспомнил про систему «ECHELON», компьютеры которой прослушивают все телефонные разговоры по всему миру, и решил оставить это при себе. Они попрощались, Маркус пообещал как можно скорее позвонить снова и так далее. После этого он без особой надежды порылся на стенде с картами и путеводителями и, к своему удивлению, нашёл. Карта северо-восточного Орегона, которую он купил, была, несомненно, уже не новая, но это не играло роли. Он нашёл ещё два почтовых конверта вместе с бумагой, расплатился и поехал дальше. Америка, по которой он ехал, уже была не той страной, какую он знал. Дороги, в том числе и четырёх-шестиполосные автострады, были пусты, как будто по телевизору шла прямая трансляция чемпионата по бейсболу или чума скосила всех жителей. Если и попадалось какое транспортное средство, то это был автобус или грузовик; легковых автомобилей Маркус почти не видел. Это было неприятно, ибо имело следствием то, что на его машину обращали слишком пристальное внимание. Когда он проезжал мимо автобуса, все пассажиры поворачивали головы; если на обочине стояли люди, они прекращали разговоры и провожали его глазами. И некоторые из этих людей носили кожаный ремень с револьвером в кобуре. |