Онлайн книга «Пакт»
|
Никто не догадывался, что баронская невеста по уши влюблена в сотрудника пресс-центра итальянского МИД синьора Касолли, который часто бывает в рейхе, берет интервью у нацистских вождей, у самого Гитлера. Никому не могло прийти в голову, что Касолли еврей, родившийся в Одессе, и зовут его Ося Кац. – Зачем это мне? Ну зачем, Господи? Я не хочу, я боюсь, я не могу без него, – бормотала во сне Габи, уткнувшись лицом в подушку. Ее разбудил телефонный звонок. Услышав в трубке голос Франса, она сморщилась. Нежный жених вздыхал, похныкивал. Верный признак очередной депрессии. – Где ты была в воскресенье? – Франс, что случилось? Ты встал не с той ноги? – Горничная Роза видела тебя в кинотеатре «Марс», ты смотрела «Триумф воли». «Вот тебе и серая фрау», – подумала Габи и промурлыкала в трубку: – Мг-м, а потом я бегала голая по Александрплац и разбрасывала большевистские листовки. – Перестань дурачиться, она говорила не со мной, а с мамой. Все это очень неприятно. Горничная Роза видела рядом с тобой какого-то юношу, во время сеанса вы шептались. «Она, конечно, агент, и наблюдательна, как положено хорошему агенту, – размышляла Габи, – но в „Марс“ пришла отдохнуть в свой законный выходной, посмотреть кино, а не следить за фрейлейн Дильс. Вряд ли ко мне приставили бы горничную из дома фон Блефф, наверняка поручили бы кому-то другому, ведь я могу узнать горничную». – Она скромница, ваша Роза, – произнесла Габи елейно жалобным голоском. – Мне очень стыдно, Франс, мы не только шептались, мы целовались и даже занимались любовью, это было ужасно неудобно, кресла в «Марсе» такие жесткие и скрипучие. – Заткнись! – взвизгнул Франс. – Мама в ярости, она ударила Путци. – О боже, при чем здесь Путци? – Случайно попался под руку. – Франс, я не верю в такие случайности. Матушка сурова, но справедлива. Неужели горничная Роза сказала, что юноша, с которым я шепталась в кинотеатре, – Путци? – Нет-нет-нет! – Франс задыхался и всхлипывал. – Конечно же, нет, милый, на такую чудовищную ложь неспособна даже горничная Роза. Но тогда за что же досталось бедному мальчику? В трубке шелестело, трещало. Франс долго сморкался, наконец, произнес: – Кто-то разбил крышку от супницы из фамильного сервиза, свалили на него, и мама ударила его по лицу. «Отлично! В таком случае при чем здесь я?» – подумала Габи и запричитала: – Бедняжка Путци! Это подло, мерзко – валить все на глухонемого, он ничего не скажет в свое оправдание! – Она ударила очень сильно, ты знаешь, какая у нее тяжелая рука, – всхлипывая, продолжал Франс. – Губа распухла и кровоточит, передний зуб шатается. Габи, кто был тот юноша рядом с тобой в чертовом кинотеатре? – Советский агент. – Прекрати! Мне не до шуток! – Ладно. Клянусь говорить правду и только правду. Во всем виноваты мамочкины картофельные оладьи. – Габи! – Не кричи, солнышко, дай мне сказать. В воскресенье утром я приехала к родителям, мы давно не виделись, я обещала, что проведу с ними весь день. Но моей дочерней любви хватило только на полтора часа. Я придумала какую-то уважительную причину и сбежала. Немного посидела в кафе, запила мамины оладьи большой чашкой паршивого кофе, потом решила пройтись пешком по Вагнерштрассе. И то и другое оказалось роковой ошибкой. У меня прихватило живот, едва успела добежать до кинотеатра, единственного места на несколько кварталов, где имелась уборная. Эй, милый, ты слушаешь? – Да, Габи, слушаю очень внимательно. Почему ты не вышла сразу из кинотеатра? Зачем осталась смотреть фильм, который видела раз десять? – Ох, Франс, разве я могла рисковать? Вот выйду на улицу, и опять прихватит живот. А фильм Лени совершенно магический, начинаешь смотреть, оторваться уже невозможно, хотя каждый кадр помнишь наизусть. Я так увлеклась, что не заметила, как моя сумочка упала на пол. Какой-то любезный юноша поднял, я поблагодарила, разумеется, шепотом, чтобы не мешать другим зрителям. – И все? Только поблагодарила, и все? – Ну, если тебе этого мало, спроси горничную Розу, она лучше знает. – Габи, извини, я понимаю, тебе противен этот разговор, мне тоже, я привык доверять тебе, но мама требует объяснений. Согласись, будет лучше, если объясняться с ней придется мне, а не тебе. – Конечно, Франс, я не сержусь. Еще остались вопросы? – Поклянись, что это не любовник! – Клянусь, милый. – Габи, мне так плохо… «Если нас сейчас слушают, это замечательно! – Габи улыбнулась и подмигнула своему отражению в трельяже. – Барон фон Блефф подозревает невесту в неверности, он ее обожает, ревнует, не может сдержать рыданий. Кому придет в голову, что причина слез вовсе не фрейлейн Дильс, а глухонемой поваренок, которому грозная мамаша-баронесса разбила губу, и что молодой человек, с которым бдительная горничная застукала баронскую невесту в кинотеатре, на самом деле советский агент?» – Франс, перестань хныкать, возьми себя в руки. Нужно обязательно разобраться, кто раскокал чертову крышку. Это принципиальный вопрос. Дело не в крышке. Человек, который способен свалить собственную вину на глухонемого мальчика и подставлять его под удар, не должен оставаться в доме. Ты согласен? – Еще бы! Разумеется, согласен! – оживился Франс. – Но как выяснить? Устроить всем слугам допрос с пристрастием? – Это ничего не даст. – Почему? – Потому что матушка наверняка уже допросила слуг. – Никого она не допрашивала, ворвалась на кухню и ударила Путци. Бедняжка даже не понял, за что. – Странно. – Да, ты права, очень странно. Мне только сейчас пришло в голову, – озадаченно пробормотал Франс. – Милый, но в таком случае круг подозреваемых сужается. Достаточно знать, с кем беседовала матушка перед тем, как ударила Путци. Именно этот человек оклеветал мальчика, он же разбил крышку. Мне почему-то кажется, это женщина, и зовут ее Роза. Последовала долгая пауза, Франс тяжело дышал, сопел, наконец, прошипел, как раскаленная сковородка, на которую плеснули воды: – Она за все ответит, я заставлю маму уволить мерзавку, сейчас же этим займусь. – Займись, дорогой. В доме баронов фон Блефф не место подлым клеветникам. – Сию минуту иду к маме! Я тебя обожаю, ты самая умная женщина в мире. Габи бросила трубку, потянулась, пробормотала в подушку: – Оревуар, агент Роза! Впрочем, какая разница? Ее место займет другая гестаповка. Вся прислуга в особняке фон Блефф завербована. Удивительно, как до сих пор никто не засек ночные забавы Франса с малышом Путци? |