Онлайн книга «Игольное ушко»
|
* * * Какой-то ее дальний родственник «выплыл» из бара. Он слегка качался, и Люси едва сдерживала отвращение. Она представила его своему супругу: – Дэвид, познакомься, это дядя Норман. А дядя Норман уже тряс широкую ладонь Дэвида. – Ну-с, так-с, юноша… Когда получаем офицерскую должность? – Завтра, сэр. – О, значит, плакал медовый месяц? – Да, но взамен есть целые сутки. – Как я понимаю, ты только что закончил летную школу. – Да, хотя умел летать и раньше. Я проходил подготовку в летном клубе в Кембридже. Сейчас делают особую ставку на летчиков. Так что, может быть, уже завтра я окажусь в воздухе. Люси тихо прошептала: – Дэвид, не надо сейчас… – На чем будешь летать? – Дядя Норман пристал с вопросами, как школьник. – «Спитфайр». Смотрится великолепно – просто коршун! Дэвид сознательно старался выражаться, как заправский пилот. – У него 8 стволов, делает 350 узлов и обладает прекрасной маневренностью. – Отлично, отлично. Вы, ребята, должны выбить дух из этого Люфтваффе. – Вчера мы сбили шестьдесят их машин, а своих потеряли только одиннадцать. Дэвид сказал это с такой гордостью, будто всех этих немцев сбивал лично. – А днем раньше, когда они шли на Йоркшир, мы отогнали их назад аж в Норвегию, и они улепетывали, как зайцы, поджав хвосты. В результате мы не потеряли ни одной машины. Дядя Норман, который уже изрядно выпил, схватил Дэвида за плечо. – Никогда еще, – процитировал он с пафосом, – Великобритания не была так обязана горстке наших парней в воздухе. Это сказал на днях сам Черчилль. Дэвид попытался изобразить что-то, похожее на улыбку. – Он, наверное, зачитывал списки погибших. Люси терпеть не могла, когда мужчины вот так, запросто говорят о крови, жертвах, потерях и разрушениях, поэтому она решила прервать затянувшуюся беседу. – Дэвид, ты забыл? Мы должны ехать переодеваться. Домой к Люси они ехали в разных машинах. Дома мать помогла ей снять платье и сказала: – Детка, я не уверена, готова ли ты точно к сегодняшней ночи, но тебе нужно знать, что… – Мама, ты забыла, что на дворе 1940 год? Мать слегка покраснела. – Хорошо, хорошо, дорогая. Но если ты все же захочешь о чем-нибудь спросить, то позже… Люси поняла, каких усилий стоит матери говорить на подобные темы, и пожалела о своем резком ответе. – Спасибо, мамуля. – Она нежно коснулась ее руки. – Я так и сделаю. – Тогда я тебя оставляю. Позови, если что-нибудь понадобится. – Она поцеловала дочь в щеку и вышла. Люси сидела в комбинации за ночным столиком и расчесывала волосы. Она прекрасно знала, что ее ждет ночью. Воспоминания о ее первой близости с Дэвидом были самыми приятными. Это случилось в июне, год спустя после того, как они познакомились, в Глэд-Рэг-Болле. К этому времени они виделись каждую неделю, и Дэвид провел часть своих пасхальных каникул в доме у Люси. Родителям он понравился – красивый, умный, с хорошими манерами, человек их круга. Папа, правда, счел, что он излишне самоуверен, но мать возразила, что джентри всегда придирались к студентам по пустякам. Дэвид будет хорошо относиться к их дочери, с ним она счастлива, а это, в конечном счете, главное. И вот тогда же, в июне, Люси поехала на уик-энд к родителям Дэвида. Они жили в большом квадратном доме с девятью спальнями и террасой рядом с аллеей – это было старое массивное сооружение в викторианском стиле. Несомненно, люди, сажавшие сад, знали, что, пока он полностью разрастется, они будут уже в могиле. Такая мысль производила впечатление. Атмосфера была самой приятной, и ярким солнечным днем они вдвоем с Дэвидом сидели на террасе и потягивали пиво. Именно тогда он сообщил ей, что принят в школу Королевских ВВС вместе с четырьмя другими ребятами из университетского летного клуба. Дэвид хотел стать летчиком-истребителем. – Я действительно умею летать, – сказал он, – а летчики очень нужны, раз идет война – ведь говорят же, что войну выиграет тот, кто одержит победу в воздухе. – Ты боишься? – тихо спросила Люси. – Ничуть! – Но затем он посмотрел на нее и сознался: – Да, боюсь. Она гладила его руку и верила, что он, несомненно, храбрый. Вскоре они переоделись в купальные костюмы и спустились к озеру. От воды веяло чистотой и прохладой, солнце сильно грело, воздух был теплым, и они весело плескались у берега. – Ты хорошо плаваешь? – спросил он. – По крайней мере, лучше, чем ты. – О'кей, давай, кто первый до того острова? Люси вскинула руку вверх и прищурилась, подставив лицо солнцу. Она сознательно старалась быть соблазнительной – этакая сладкая конфетка в мокром купальнике, с поднятыми вверх руками… Остров представлял собой небольшую полоску кустарника и мелких деревьев в самом центре озера, на расстоянии около трехсот ярдов от берега. Она резко опустила руки вниз, дала команду: – Марш! – И уверенно поплыла кролем. Конечно же, Дэвид выиграл, энергично взмахивая длинными руками и ногами. Люси попала в трудную ситуацию, когда до острова оставалось еще ярдов пятьдесят. Она перешла на брасс, но выдохлась уже окончательно, поэтому перевернулась и поплыла на спине. Дэвид, который в это время добрался до берега и тяжело, как морж, дышал, опять прыгнул в воду и поплыл навстречу. Привычным приемом спасателя он чуть приподнял ее тело, привлек к себе и не спеша тронулся к острову. Так вышло, что его руки касались ее грудей. А это приятно! Она пыталась хихикать, но не могла из-за сбитого дыхания. Вот так они и плыли вдвоем, пока он, наконец, не произнес: – Все, теперь уже можно. – Что «можно»? – Она испугалась. – Сообщить тебе, что глубина озера всего четыре фута. – Ну, ты и жук! – Она высвободилась из его объятий и, смеясь, нащупала ногами дно. Дэвид взял ее за руку, вывел из воды и повел за деревья. Он показал на старую лодку, которая лежала вверх дном, около куста боярышника. – В детстве я, бывало, плавал сюда, брал с собой одну из папиных трубок, коробку спичек, сворачивал табак, сидел здесь и курил. Они находились на небольшой поляне, со всех сторон окруженной кустами. Под ногами лежал чистый упругий дерн. Люси устало опустилась на траву. – Назад поплывем медленно, – сказал Дэвид. – Давай сейчас не будем об этом. |