Книга Ключ к Ребекке, страница 58 – Кен Фоллетт

— Да, все было очень мило, благодарю вас.

Машина тронулась. Теперь он или пригласит ее к себе, или отвезет к ней домой и зайдет выпить «рюмку на прощание». Нужно отказать ему так, чтобы не оттолкнуть окончательно. Эта мысль поразила Елену своей нелепостью: смешно, она ведет себя, как напуганная девственница. А для кого, собственно, хранить «сокровище» — для мистера Принца?

Она слишком долго молчит, а ведь ей следует быть милой и привлекательной, для этого, как известно, надо болтать без умолку.

— Вы слышали последние новости с фронтов? — спросила она и тут же поняла, что выбрала не самую удачную тему для светской беседы.

— Немцы побеждают, — отозвался Вульф. — Разумеется.

— Почему «разумеется»?

Он снисходительно улыбнулся.

— Мир делится на хозяев и рабов, Елена. — Он говорил так, как будто объяснял простейшие вещи школьнику. — Англичане слишком долго были хозяевами. Они размякли, и теперь их место займут другие.

— А египтяне… они рабы или хозяева?

Елена понимала, что ей лучше помолчать, но подобные заявления всегда приводили ее в ярость, и она ступила на тонкий лед.

— Бедуины — хозяева, — сказал он, — но обычные египтяне уже рождаются рабами.

«Он действительно верит в то, о чем говорит», — подумала Елена и пожала плечами.

Они въезжали в город. Время перевалило за полночь, окраины были пусты, хотя центр, наверное, еще бурлил.

— Где вы живете? — спросил Вульф.

Елена назвала адрес и печально подумала: «Итак, мы едем ко мне».

— Мы должны встретиться еще раз, — сказал Вульф.

— С удовольствием.

Когда они ехали по району Шари Аббас, Вульф велел водителю остановиться. Елена не понимала, чего ждать дальше.

— Благодарю вас за замечательный вечер. Скоро увидимся.

Произнеся эти слова, Вульф вылез из машины.

Она с удивлением смотрела ему вслед. Он склонился к окну водителя, дал ему денег и назвал адрес Елены. Водитель кивнул. Вульф хлопнул по крыше машины, и она тронулась с места. Елена обернулась: Вульф махал ей рукой. Когда машина начала поворачивать за угол, он пошел по направлению к реке.

Что бы это значило? Никаких приставаний, никакого приглашения домой, рюмки на ночь, обошлись даже без прощального поцелуя — что за игру он ведет?

Она размышляла над этим всю дорогу домой. Может быть, у Вульфа свои методы в общении с женщинами? Возможно, он эксцентричная натура. Как бы там ни было, Елена была ему благодарна: ей не пришлось ложиться с ним в постель. Она откинулась на спинку сиденья и расслабилась… Слава Богу.

Такси подъехало к ее дому. Неожиданно непонятно откуда выскочили три машины и с ревом понеслись на них. Одна остановилась прямо перед такси, другая сзади, третья — сбоку. Из темноты материализовались мужские фигуры. Все четыре дверцы такси разом распахнулись, и салон оказался под прицелом четырех пистолетов. Елена закричала.

Затем в автомобиль просунулась голова, и перепуганная Елена узнала Вандама.

— Его нет? — рявкнул Вандам.

Елена потихоньку приходила в себя.

— Я уж подумала, вы меня застрелите!

— Когда он вышел?

— В Шари Аббас.

— Как давно?

— Минут пять — десять назад. Я могу выйти из машины?

Майор подал ей руку, и она шагнула на тротуар.

— Мне жаль, что мы вас так напугали, — проговорил Уильям.

— Это называется — захлопнули дверь стойла, когда лошадь уже убежала.

— Да уж. — Он выглядел ужасно огорченным.

Елена смягчилась и дотронулась до его руки.

— Вы даже представить не можете, как я рада вас видеть.

Вандам бросил на нее странный взгляд, словно не зная, верить ей или нет.

— Почему бы вам не отослать ваших ребят и не зайти ко мне, чтобы спокойно поговорить?

Вандам помолчал.

— Ладно. — Он повернулся к одному из мужчин, капитану, судя по нашивкам. — Джейкс, допросите водителя такси, посмотрим, что из него можно вытянуть. Отпустите всех. Увидимся в штабе через час или около того.

— Хорошо, сэр.

Елена вошла в здание. Как же приятно войти в свою квартиру, плюхнуться на диван, скинуть туфли. Кошмар закончился, Вульф далеко, а Вандам рядом.

— Налейте себе чего-нибудь.

— Нет, спасибо.

— Расскажите, что пошло не так?

Вандам сел напротив нее и достал сигареты.

— Мы думали, он доверчиво войдет в расставленные на него силки, но он оказался осторожнее, чем мы предполагали. Поэтому мы упустили его. Что случилось потом?

Елена откинула голову на спинку дивана, закрыла глаза и в нескольких словах поведала ему о пикнике. Она опустила свои размышления о том, лечь ли ей с Вульфом в постель, и вообще не упомянула о том, что за весь вечер Вульф ни разу к ней не притронулся. Ее рассказ состоял из отрывистых фраз: ей хотелось забыть, а не вспоминать.

— Налейте мне чего-нибудь, даже если сами не хотите, — попросила она, закончив.

Вандам пошел к шкафу. Елена видела, что он злится. Ее взгляд упал на повязку у него на лице, и она вспомнила, что заметила ее еще в ресторане.

— Что случилось с вашим лицом?

— Мы почти поймали Вульфа прошлой ночью.

— Вот как?

Итак, две неудачи за двадцать четыре часа: неудивительно, что он так расстроен. Елена хотела бы утешить его, обнять, положить его голову себе на грудь и погладить по волосам; желание причиняло боль. Она вдруг решила, что сегодня проведет ночь в постели с ним. Такие решения она всегда принимала импульсивно.

Вандам протянул ей бокал. Себе он тоже что-то налил. Когда он наклонился, чтобы подать ей стакан, Елена взяла его за подбородок и повернула голову так, чтобы видеть щеку. Он замер всего на секунду и тут же отстранился.

Никогда еще Елена не видела его таким напряженным. Он пересек комнату и присел на краешек стула напротив нее. Казалось, его гнев вот-вот выплеснется наружу, но, взглянув ему в глаза, Елена вдруг поняла, что это вовсе не гнев. А боль.

— Каким он вам показался?

Она не совсем поняла, что он имеет в виду.

— Очаровательный. Умный. Опасный.

— Внешность?

— Ухоженные руки, шелковая рубашка, усы, которые его не красят. Что вы хотите услышать?

Он раздраженно покачал головой и закурил новую сигарету.

— Все! И ничего.

Елене хотелось, чтобы с ней сели рядом, сказали ей, какая она красивая и храбрая и как хорошо она справилась с заданием; но она понимала — нет смысла даже заикаться об этом. И все же она не утерпела: