Онлайн книга «Конец "осиного гнезда"»
|
Кузнецов и Струтинский решили устроить дежурство в переулке, откуда был виден выход из рейхскомиссариата. Точно в 14 часов 30 минут из парадного хода рейхскомиссариата вышел генерал и с ним адъютант в чине майора, с красным портфелем под мышкой. — Они, — сказал Кузнецов. — Коля, газ! Машина быстро догнала обоих гитлеровцев. Кузнецов вышел из машины с револьвером в руке, подошел сзади к Даргелю и его адъютанту. Те, заслышав шаги, обернулись. Кузнецов в упор трижды выстрелил в генерала, потом в его адъютанта, и, когда те упали, он еще по разу выстрелил в них.  Кузнецов прыгнул в машину, Струтинский дал полный газ, и она вмиг скрылась из виду. Все это произошло в течение каких-нибудь двух минут. При выстрелах люди, которые шли по улице, кинулись врассыпную. Произошло это во время обеденного перерыва, и людей было много. Окна домов захлопнулись, а когда все опомнились, машины и след простыл. Кузнецов был уже у нас в лагере, когда дня через два после этого разведчики Куликов и Галузо принесли из Ровно немецкие и украинские газеты. Николай Иванович с нетерпением схватил газеты, начал читать и… обомлел. Оказывается, убит был не Даргель, а имперский советник финансов доктор Ганс Гель и его адьютант Винтер. Гель совсем недавно приехал в Ровно, чтобы выкачивать налоги с населения. — Ай, Николай Иванович, как же это вы опростоволосились! — сказал я Кузнецову. — Наваждение, определенно наваждение! Я отчетливо помнил лицо Даргеля. Опять же этот адьютант с красным портфелем. Что все это значит? — не переставал удивляться Кузнецов. Как после выяснилось, Гель действительно был похож на Даргеля, а поскольку Кузнецов только один раз видел его, он мог ошибиться. Но ошибка эта была исправимой. Через десять дней после убийства Геля Кузнецов и Струтинский снова приехали в Ровно. Кузнецов теперь уже был в чине гауптмана — капитана (обер-лейтенанта в немецкой форме разыскивали). На «оппеле», перекрашенном в черный цвет, стоял другой номер. Также среди белого дня, в 14 часов 30 минут, на том же самом месте Кузнецов метнул противотанковую гранату в Даргеля и его адъютанта. Оба они упали. Небольшой осколок гранаты попал в левую руку Николая Ивановича, но это не помешало ему быстро сесть в машину. На этот раз опасность была большая. Недалеко стояла немецкая дежурная машина — Струтинскому пришлось проехать мимо нее. Гестаповцы метнулись к своей машине, но шофер, видимо, перепугался и никак не мог завести мотор, а когда завел, черный «оппель» уехал уже далеко. Началась погоня. На окраине города гестаповская машина уже была видна Кузнецову. — Сворачивай влево! — крикнул он Струтинскому, заметив, что впереди них идет такой же «оппель» черного цвета. Струтинский свернул в переулок, потом в другой. Погони не было видно. Гестаповцы продолжали гнаться за «оппелем», но не за тем, где находились наши товарищи. Уже за городом немцы поймали «преступников». Они нагнали черный «оппель» и открыли по нему стрельбу. Пуля попала в покрышку, и «оппель» на полном ходу, резко повернув в сторону, свалился в кювет. Из машины гестаповцы вытащили полумертвого от страха немецкого майора, избили его и увезли в гестапо. Кузнецов и Струтинский благополучно вернулись на «зеленый маяк», а оттуда в лагерь. Но, как выяснилось позже, Даргель не был убит. Граната упала в бровку (кромку) тротуара, осколки и взрывная волна ударили главным образом в обратную сторону. Даргель был оглушен и тяжело ранен, и его тут же вывезли в Берлин. Карьера правительственного президента кончилась. А из Берлина вскоре последовал приказ о снятии начальников ровенского гестапо, фельджандармерии и многих видных сотрудников этих учреждений. Шум, поднятый в связи с этими актами возмездия, радовал советских людей: и здесь, во вражеском тылу, шла расплата с гитлеровскими захватчиками! Гитлеровцы, назначенные на освободившиеся посты, тоже не помогли оккупантам. А на «зеленом маяке» вновь началась подготовка. Здесь только что перекрасили недавно уведенную из гаража рейхскомиссариата машину «мерседес». Машина еще не высохла, когда Кузнецов и Струтинский уселись в нее, чтобы ехать в Ровно. — В один приличный день заметят, что краска свежая, вот и попадетесь, — предупреждал Коля Маленький. — А мы поедем побыстрее, вот краска и просохнет, — отвечал ему Струтинский. Блестя свежей краской, «мерседес» с Кузнецовым и Струтинским подъехал к Ровно. У заставы их остановили. — Хальт! Ваши документы. Кузнецов предъявил документы на себя и на автомашину. Их пропустили. Но проехали квартал — снова застава: — Хальт! Ваши документы! Кузнецов возмутился: — Позвольте, у нас только что проверяли! Жандарм доверительно пояснил: — Извините, но сегодня на каждом шагу будет проверка: мы ловим бандитов, одетых в немецкую форму. — И, просмотрев документы Кузнецова, он добавил: — Пожалуйста, проезжайте. — Коля, сворачивай в ближайший переулок. Этак где-нибудь да нарвешься, — сказал Кузнецов Струтинскому. Проехав квартал, Струтинский свернул в переулок. На углу Николай Иванович остановил «мерседес» и вышел на мостовую. — Коля, смотри за главной улицей, а я буду помогать немцам. Через несколько минут Кузнецов остановил проезжавшую машину: — Хальт! Ваши документы! Проверил и пропустил. Потом видит — идет вторая машина. Он поднял руку. Машина остановилась. — Хальт! Ваши документы! Ему отвечают; — Господин капитан, у нас уже три раза проверяли! — Извините, но сегодня на каждом шагу будут проверять: мы ловим бандитов, одетых в немецкую форму. Не успела отъехать эта, показалась новая. — Хальт! Ваши документы! — грозно приказывает Кузнецов. — Не беспокойтесь, господин капитан, — говорит один из пассажиров, показывая гестаповский жетон, — мы ловим того же бандита. — И, улыбаясь иронически — что ж, мол, дружок, своих не узнаешь, — поехали дальше. Два часа проверял Кузнецов документы, пока Коля Струтинский не сказал ему, что на других улицах заставы уже сняты. Тогда они сели в свою машину и спокойно поехали. Когда-то на параде Кузнецов и Валя видели на трибуне необыкновенно толстого человека. Это был генерал Кнут, заместитель рейхскомиссара Украины по общим вопросам и руководитель грабительской конторы «Пакетаукцион». Грабеж населения был профессией Кнута; все достояние конторы «Пакетаукцион» состояло из награбленного. Сам Кнут наиболее ценное отбирал для себя лично. На этом деле он несказанно разбогател и так разжирел, что ему трудно было ходить. Выглядел он точь-в-точь, как большая свиная туша. |