Книга Тайные убийцы, страница 9 – Роберт Уилсон

После секса они улеглись в постель, которая служила для Марисы местом для разговоров и сна, а не для корч и влаги секса. Они лежали голые под простыней, и на стенах и потолке виднелись параллелограммы света с улицы. Кава шипела в бокалах, удерживавшихся у них на груди. Они делили одну на двоих пепельницу, угнездив ее в расщелине между своими телами.

— Тебе разве не пора уходить? — проговорила Мариса.

— Чуть попозже, — сонно ответил Кальдерон.

— Интересно, как думает Инес — что ты сейчас делаешь? — спросила Мариса, чтобы что-нибудь сказать.

— Я на ужине… по работе…

— Если уж кому и надо было жениться, то только не тебе, — заметила она.

— Почему ты так говоришь?

— А может, и нет. В конце концов, вы, севильцы, такие консервативные. Ты ведь поэтому на ней женился?

— И поэтому тоже.

— А еще почему? — спросила она, направив горящую сигарету ему в грудь. — Это гораздо интереснее.

Она сожгла один из волосков на его соске; запах паленого проник ему в ноздри.

— Осторожней, — попросил он. — Ты же не хочешь засыпать пеплом всю постель.

Она откатилась от него, щелчком отправив сигарету на балкон.

— Мне нравится слушать то, что людям не хочется мне рассказывать, — произнесла она.

Ее медно-рыжие волосы рассыпались по белой подушке. Когда он смотрел на них, он всегда невольно вспоминал другую женщину, у которой были волосы точно такого же оттенка. Он никогда никому не рассказывал о Мэдди Кругмен, он упомянул о ней только в заявлении для полиции. Он не говорил о той ночи даже Инес. Она узнала об этой истории из газет: разумеется, лишь поверхностную часть, — и это было все, что она хотела знать.

Мариса подняла голову и отпила из бокала. Она привлекала его по той же причине, по какой привлекала его Мэдди: красота, шик, сексуальность и абсолютная загадочность. Но кто он для нее? Кем он был для Мэдди Кругмен? Иногда он размышлял об этом в часы, свободные от раздумий на другие темы. Особенно рано утром, когда он просыпался рядом с Инес и думал, что мог бы быть мертв.

— На самом деле мне плевать, почему ты на ней женился, — заявила Мариса, применив испытанный трюк.

— Интересно не это.

— Не уверена, что хочу знать это интересное, — сказала Мариса. — Большинство мужчин, которые считают себя неотразимыми, болтают только о себе… о своих успехах…

— Мои успехи тут ни при чем, — ответил Кальдерон. — Это была одна из моих самых больших ошибок.

Вдруг, повинуясь какому-то порыву, он решил рассказать ей. Обычно он редко шел на откровенность: в его кругу это могло легко обернуться против него, но Мариса в его круг не входила. И потом, ему хотелось поразить ее. Постоянно будучи предметом восхищения для тех женщин, которых он видел насквозь, он с неудовольствием отмечал, что с экзотическими созданиями вроде Мэдди Кругмен или Марисы Морено он чувствует себя совершенно обычным человеком. А вот теперь, подумал он, ему представилась возможность заинтриговать интригующую женщину.

— Это было года четыре назад, я тогда только объявил о своей помолвке с Инес, — начал он. — Меня привлекли к расследованию дела, которое выглядело как убийство и самоубийство. Но имелись некоторые странности, и они заставили детектива, — а им, так уж совпало, оказался бывший муж Инес, — рассматривать этот случай как двойное убийство. Соседями жертвы были американцы. Женщина, американка, занималась искусством и была сногсшибательно красива. Она была фотографом, и больше всего ее привлекали необычные, странные объекты. Звали ее Мэдди Кругмен, и я в нее влюбился. У нас был краткий, но бурный роман, а потом ее полоумный муж обо всем узнал и застал нас однажды ночью в квартире. В общем, если опустить все мучительные подробности… Он застрелил ее и застрелился сам. Мне повезло: я тоже мог бы получить пулю в голову.

Какое-то время они лежали молча. Через балконное ограждение доносились голоса с улицы. Теплый ветерок раздувал муслиновые занавески, и они парусились в комнате, наполняя ее запахом дождя и суля жаркое утро.

— Так вот почему ты женился на Инес.

— Мэдди была мертва. Я был потрясен. А Инес означала для меня стабильность.

— Ты рассказал ей, что влюбился в эту женщину?

— Мы никогда с ней об этом не говорили.

— А что теперь… через четыре года?

— Инес не вызывает во мне никаких чувств, — ответил Кальдерон. Но это было не совсем так. У него были к ней кое-какие чувства. Он ее ненавидел. Он с трудом выносил пребывание с ней в одной постели, ему приходилось заставлять себя отвечать на ее прикосновения, и он не мог понять, почему это происходит. Он не мог найти причин. Она не изменилась. После трагедии с Мэдди она по-прежнему хорошо к нему относилась, да и ему поначалу было с ней хорошо. Чувство умирания, которое он теперь испытывал, лежа с ней в постели, было дурным симптомом. Но он не знал, симптомом чего.

— Ну что ж, Эстебан, ты — член очень большого клуба.

— Ты когда-нибудь была замужем?

— Ты шутишь, — возмутилась Мариса. — Хватит с меня того, что я пятнадцать лет смотрела мыльную оперу под названием «брак моих родителей». Она заставила меня держаться подальше от этого буржуазного института.

— А со мной что ты делаешь? — спросил Кальдерон, стараясь что-то из нее выудить, но не очень понимая, что именно. — Роман с государственным судьей — что может быть буржуазнее?

— Буржуазность — состояние ума, — объяснила она. — Для меня неважно, где ты служишь. На нас это никак не влияет. У нас роман, и он будет продолжаться, пока не выгорит изнутри. Но я не собираюсь выходить замуж, а ты уже женат.

— Ты сказала, что если кому и надо было жениться, то не мне, — напомнил Кальдерон.

— Люди женятся, если хотят завести детей и вписаться в общество. А если они безмозглые юнцы, они женятся на своей мечте.

— Я не женился на своей мечте, — возразил Кальдерон. — Я женился на мечте всех остальных. Я был блестящий молодой судья, а Инес — блестящий молодой прокурор, к тому же красавица. Такие «идеальные пары» любят показывать по телевизору.

— У вас нет детей, — заметила Мариса. — Разведись.

— Это не так просто.

— А что такого? У тебя ушло четыре года на то, чтобы понять, что вы несовместимы, — сказала Мариса. — Уходи сейчас, пока ты еще молодой.

— У тебя было много любовников.

— Может, я и спала со многими мужчинами, но любовников у меня было всего четыре.

— А что такое, по-твоему, любовник? — полюбопытствовал Кальдерон, продолжая свое выуживание.

— Тот, кто меня любит и кого люблю я.

— Звучит очень просто.

— Просто и есть. Только если не позволяешь жизни все это на хрен запутать.