Книга Кремль, страница 63 – Сергей Сергеев

— Не жалуемся. Кстати, поздравляю. Твой документ вызвал большой интерес. И президент отметил, и на совещании у премьера его цитировали. Качественная работа. Приятно.

— Как говорил один поэт, не важно, есть ли у тебя исследователи, а важно, есть ли у тебя последователи.

— Справедливо. Твои выводы одобрили. Но процесс не завершен. Включайся, — улыбнулся Дюк.

— Как в целом обстановка? — спросил Ратов.

— Масштабных кадровых чисток не будет. Это принципиально. Хотим показать, что система работает. Если в экономике кризис, то это не повод все бросить на полпути. Тут некоторые, в том числе в Кремле, требуют заново все переделать, создать новые институты, но сейчас не пройдет.

— Что с Национальным советом по инвестициям? — забеспокоился Ратов.

— Он систему не меняет? — коварно спросил Дюк.

— Да нет, вроде бы ничего взрывоопасного.

— Я считаю, весьма актуальное предложение. В выступлениях президента одни цифры приводятся, а у премьера — другие. Нужно совместить. А то все чаще эффект раздвоения возникает. И получается как на Сахалине. Давление скачет. М-да, скачет, меняется давление, — задумчиво произнес Дюк, оставив Ратову возможность самому догадаться, чем чреваты атмосферные перепады и колебания. Тем более что после поездки на Сахалин у него самые свежие впечатления.

— Проект мегахолдинга продвигается?

— Подвис, — мстительно заметил Дюк. — Когда коммерсанты поймут элементарные вещи! На самый верх нужно выходить с консолидированной позицией. Договорились между собой, сгладили острые углы и сделали солидное предложение. А они пытаются свои разногласия через Кремль или правительство решать. Не выйдет, не получится! Вообще у нас бизнес-сообщество разобщено как никогда. Все стоят с протянутой рукой. Только напряжение вносят.

— А есть напряжение? — осторожно поинтересовался Ратов.

— Вроде как бы и нет. Президент мегапроект поддержал, а премьер отверг. Опять раздвоение. Ничего драматического, рабочий момент. Но возникает вопрос: кто виноват? Вот я и злюсь: этого можно было избежать. При разумном подходе, — вздохнул Дюк.

— А мне кажется, разногласия вполне реальные.

— Какие разногласия? — насторожился Дюк.

— Между олигархами.

— А, ну да… между олигархами. И твой Морев напакостил. И проект сгубил, шельмец. — Дюк внимательно посмотрел на Ратова. — А почему бы тебе это дело не довести до конца? Ты начинал, тебе и завершать. Разберись с Моревым. А потом, глядишь, вернемся к мегапроекту.

— Охотно, — кивнул Ратов.

* * *

Узнав о предстоящей встрече с Ратовым, Морев подумал, что пора, пока не поздно, приобрести авиабилет и срочно свалить за границу.

Но куда? В Лондоне уже скопилась целая группа олигархов, выдачи которых требовала Россия. Вряд ли британцы захотят пополнять эту коллекцию.

В роскошную Марбелью на юге Испании, где Морев приобрел шикарный особняк в окружении крутых вилл новых русских, западных миллиардеров и звезд шоу-бизнеса? Красиво, удобно, солнечно и, к сожалению, очень опасно. Испанская полиция устраивает одну охоту за другой, вылавливая главарей русской мафии, беглых бизнесменов, а иногда достопочтенных депутатов.

«Как с цепи сорвались, — огорченно подумал Морев. — У вас нет, случайно, другого глобуса?»

Конечно, если уйти на дно и притаиться, поводя усами и закрыв глаза, как сом под корягой, то мест для этого времепрепровождения можно сыскать немало. Но Морев не собирался переходить на нелегальное положение или превращаться в затурканного эмигранта. А желание сохранить себя для активной жизни резко сужало выбор.

«Не арестуют же меня прямо в здании Администрации, — успокаивал себя Морев. — Не сталинские времена, когда брали за „шкирдан“ прямо в высоких кабинетах. Выходили из шкафа или комнаты отдыха оперативники с запахом пота и одеколона „Шипр“. И привет родителям!»

Встревоженный Морев с болью в сердце вспомнил соседа по родительской даче, настоящего полковника НКВД, пережившего террор, оттепель и застой, чтобы благополучно уйти на заслуженную пенсию и наслаждаться нехитрыми радостями.

Устроившись в теньке под яблонями и попивая охлажденную водочку с запотевшим кваском и свежими огурчиками прямо с грядки, густо приправленными крупной солью и мелко нарезанной петрушкой, «полкан» с блаженной улыбкой любил вспоминать истории, от которых даже юного Морева пробивал пот, несмотря на летний зной. Может, именно с тех далеких времен он зауважал все, что связано с контрразведкой и ее методами.

«Времена, правда, изменились, но не настолько же!» — одновременно успокаивал и пугал себя Морев.

— Кабинет у меня был напротив здания, где газеты размещались. По другую сторону Пушкинской площади, — потягивался на лавочке отставной «полкан». — Я еще молодой был. Только входил в курс дела. Должность тогда была смешная — помощник младшего оперуполномоченного. А мой начальник, уже матерый, постарше, в тридцать седьмом году журналистами занимался. Не только, конечно, пишущей братией, но вообще интеллигенцией. Ты журналистом не хочешь стать?

— Нет-нет! — клялся юный Морев, решительно отметая даже намек на подобные намерения.

— Аресты шли каждый день, — продолжал успокоившийся «полкан». — Дела были тоненькие, но с грифом «хранить вечно». Постановление о заведении дела, агентурное сообщение, обычно одно-единственное, редко два, а на обороте мелким, таким бисерным почерком написано: «Приговор приведен в исполнение». И подпись — младший оперуполномоченный такой-то. Потом, когда взялись реабилитировать, сложно было. Ни постановления суда, ни… Некогда было оформлять.

Юный Морев, которого уже звали родители к ужину, не отрываясь слушал разомлевшего «полкана» и запоминал.

— Вызывает очередного писаку мой начальник. Официально представляется: «Вы не могли бы ко мне сейчас зайти? Я в аккурат напротив вашего здания сижу. По другую сторону площади».

Никто не отказывал. А он любил в окно посмотреть: «Вон, видишь. Выбегает. По площади прошмыгнул. Волнуется, торопится. Куда ты спешишь? Знал бы, что тебя ждет. Погулял бы лучше. Напоследок».

«Не те времена, не те», — успокаивал себя Морев.

И вытирал пот со лба. Как в детстве.

* * *

— Хотелось бы понять, на что вы рассчитывали? Думали обмануть государство и спокойно жить дальше? — спросил Ратов.

Морев выглядел представительно и солидно. Умные глаза, быстрая реакция. Немного суетлив, когда отвечает. Видимо, волнуется. На душегуба решительно не похож.

«А ведь чуть было не загубил мою любимую женщину! Впрочем, как их, душегубов, распознать? У них на лбу не написано».

— У компании сейчас трудности. Вы знаете. Но найдем выход, — сказал Морев.

— И других жертв найдете? — не удержался Ратов.