Онлайн книга «Пятый угол»
|
— Мсье, мы уже побывали на квартире мадемуазель Шамбер. Мы из уголовной полиции. Нам очень жаль, но мы должны вас арестовать. — И что я такого натворил? — тихо спросил Томас, хотя ему хотелось рассмеяться. — Вы все узнаете. «Итак, кошмар продолжается», — подумал Томас. Он сказал дружелюбно: — Господа, вы французы. Вы знаете, оторвать человека от хорошей еды грешно. Могу ли я попросить вас подождать с моим арестом, пока я не поужинаю? Полицейские колебались. — Вы позволите позвонить нашему шефу? — попросил один. Томас согласился. Мужчина зашел в телефонную кабину и быстро вернулся. — Все в порядке, мсье. У шефа только одна просьба. — Какая же? — Нельзя ли ему прийти и поужинать с вами? Он говорит, за хорошей едой легче все обсудить. — Прекрасно, я согласен. Но кто, простите, ваш шеф? Полицейские сказали, кто. Томас возвратился к столу и подозвал старого официанта: — Эмиль, я ожидаю еще одного гостя. Поставьте, пожалуйста, третий прибор. — И кто же этот третий? — улыбаясь, спросила Мими. — Некий полковник Симеон. — О, — только и сказала Мими, вопреки обыкновению ограничившись этим возгласом. Полковник Жюль Симеон оказался человеком симпатичным. Своей ухоженной бородкой, римским носом и умным ироничным взглядом он отдаленно напоминал актера Адольфа Манжу, хотя и был выше ростом. Томаса он приветствовал вполне уважительно, Мими — как старую знакомую, что несколько обеспокоило Томаса. Синий костюм Симеона был явно от первоклассного портного, хотя рукава и спина немного блестели. Ансамбль дополняли золотая булавка для галстука с жемчужиной и небольшие золотые запонки, однако каблуки были стоптаны. За закуской и супом разговаривали о Париже. Когда подали филе, полковник перешел к делу: — Мсье Ливен, прошу извинить, что мы среди ночи нарушили ваш покой, к тому же за ужином. Хрустящий жареный картофель просто чудо, вы не находите? У меня приказ сверху. Мы разыскиваем вас целый день. Томасу показалось, будто откуда-то издалека он слышит голос Жана Луи Барро, игравшего сегодня вечером в шекспировской пьесе Ричарда III. Строфа слышалась неотчетливо. И он ее не разобрал. — Так, — сказал он, — да, картофельные чипсы великолепны, полковник. Здесь в них знают толк. Дважды в кипящем масле, вот и все. Ах, французская кухня… Томас коснулся ладонью руки Мими. Полковник улыбнулся. «Этот полковник нравится мне все больше и больше», — подумал Томас. — Но вы ведь приехали в Париж не только из-за хорошей кухни, — сказал полковник. — У нас тоже есть свои люди в Кельне и Лондоне. И мы знаем, что вам пришлось пережить у достопочтенного майора Лооза, — кстати, он все еще страдает из-за желчного пузыря? Томасу показалось, что он слышит голос актера Барро, декламирующего шекспировские строфы, однако понять снова ничего не смог. И почему улыбается Мими? Причем так нежно? — Мсье Ливен, — сказал полковник, — вы мне симпатичны, уверяю вас. Вы любите Францию. Вы любите французскую кухню. Но у меня приказ о вашей депортации, мсье Ливен. Вы слишком опасны для нашей бедной маленькой страны, которой все угрожают. Мы доставим вас на границу сегодня же ночью. И отныне вы никогда больше не должны появляться во Франции… Томаса охватил приступ смеха. Мими глядела на него. И впервые за все время знакомства не поддержала смех. Тогда и Томас посерьезнел. — …впрочем, — продолжал полковник, накладывая себе на тарелку новую порцию шампиньонов, — впрочем, мсье Ливен, если вы смените курс и начнете работать на нашу разведку… Томас насторожился. «Мне что, мерещится спьяну?» — подумал он и тихо произнес: — Вы предлагаете мне работать на французскую секретную службу в присутствии мадемуазель Шамбер? — А почему бы и нет, дорогой? — нежно сказала Мими и поцеловала Томаса в щеку. — Я ведь тоже из этой конторы! — Ты… — Томас едва не поперхнулся. — Немного подрабатываю себе на булавки. Не сердишься? — Мадемуазель Шамбер — очаровательнейшая из всех патриоток, которых я знаю, — объявил полковник. Внезапно в его ушах четко прорезался голос, давно уже мучивший Томаса Ливена, — голос актера Жана Луи Барро, и Томас разобрал теперь слова короля Ричарда III: Раз не дано любовными речами Мне занимать болтливый пышный век, Решился стать я подлецом… [2] — Мсье Ливен, — вопрошал полковник с бокалом красного вина в руке, — хотите работать на нас? Томас взглянул на Мими, очаровательную нежную Мими. Посмотрел на полковника Симеона, человека воспитанного. Оглядел вкусную еду. «Другого пути для меня нет, — подумал он. — У меня неверное представление об этом мире. Я должен изменить свою жизнь — и немедленно, если я не хочу погибнуть в этом потоке безумия!» Голос Мими проникал в его уши: — Ах, дорогой, будь паинькой и переходи к нам. У нас будет такая прекрасная жизнь. И голос Симеона проникал в его уши: — Мсье, вы решились? И голос актера Барро: «Решился стать я подлецом»… — Решился, — мягко ответил Томас Ливен. 6
Сперва германский абвер. За ним «Сикрет сервис». Теперь французское «Второе бюро». И все в течение девяноста шести часов. «Четыре дня назад, — думал Томас, — я еще жил в Лондоне, был уважаемым гражданином, преуспевающим банкиром. Кто мне поверит в моем клубе, расскажи я все это?» Томас Ливен провел узкой красивой рукой по своим коротко стриженным черным волосам и сказал: — Мое положение кажется безнадежным, но не совсем. Сижу на руинах моей обывательской спокойной жизни. Вот так. Исторический момент. Эмиль! — Старый официант приблизился к столу. — У нас есть повод кое-что отпраздновать. Принесите шампанского. Мими нежно поцеловала его: — Разве он не прелесть? — спросила она полковника. — Мсье, уважаю ваш выбор, — сказал Симеон. — Счастлив, что вы готовы работать на нас. — Я не говорил о своей готовности, у меня просто нет другого выхода. — Это одно и то же. — Конечно, вы можете рассчитывать на меня до тех пор, пока длится мой процесс. Если выиграю его, то вернусь в Лондон, ясно? — Абсолютно ясно, мсье, — ответил полковник Симеон, улыбнувшись так, словно он был провидцем и уже знал, что Томас Ливен не выиграет свой процесс и на протяжении, и по прошествии мировой войны никогда не будет больше жить в Лондоне. |