Книга Шпион, который ее убил, страница 51 – Сергей Донской

«У нас не принято обращаться к персоналу по фамилиям… При наших девушках не курят… Сегодня по графику моя очередь… Требуется по контракту… Камеры в комнатах для гостей отключают… Гарем… Тридцать девчонок, и все твои… Когда выйдешь на свободу…»

Обрывки чужих фраз и собственных мыслей Бондаря сплелись в замысловатый клубок, для распутывания которого требовалось отыскать нужную ниточку.

– А все-таки я первая, – пробормотала Люда, успевшая отбросить в сторону одеяло. Она дышала все чаще, норовя прижаться к Бондарю уже не только губами, а всем телом, очень сухим, очень горячим. – Сегодня ты мой. – Суетливо, совсем не грациозно Люда стащила пижамные штаны и всхлипнула от избытка чувств, когда почувствовала, что даже тонкая ткань не отделяет ее от полураздетого мужского тела. – Сними их, – порывисто потребовала она, наткнувшись рукой на плавки Бондаря.

– Не спеши, – прошептал он, механически лаская обвившуюся вокруг него девушку. – Ты ведь у меня первая?

– Да… – Ее начало лихорадить. – Перв…

– А завтра очередь другой?

– Дру… – выдохнула Люда. – Да…

– И так все по очереди? Все двадцать семь?

– Не… нет.

– Почему?

Бондарь отстранил девушку, держа ее перед собой на весу, словно разглядывая нашкодившего котенка. Размякшая, безвольная, она еле ворочала языком:

– Долго ты меня будешь мучить? Я тебя хочу, так хочу…

– Сначала ответь. Все двадцать семь?

– Нет… Пятерых уже положили…

– Куда?

Тут Бондарь вспомнил про бесстрастный видеоглаз, неотрывно наблюдающий за происходящим в постели, и резко сменил тактику.

– Неужели ты не понимаешь, – сказал он, – что я не имею права якшаться с тобой и с твоими подружками? Маргарита Марковна оказала мне честь, приблизив к себе, а я? Стану путаться с малолетками, вместо того чтобы сохранять расположение такой женщины! – Воскликнувший эти слова Бондарь надеялся, что его голос звучит достаточно искренне и достаточно отчетливо. – А что, если Маргарите Марковне донесут про твой визит? – спросил он. – Как она на это отреагирует, а?

– Ой-ей-ей! – Томная поволока в голубых глазах Люды растаяла, уступая место злобным огонькам уязвленного самолюбия. – А то Маргарита Марковна не знает, кто к кому по ночам ходит и зачем!

– «Сатирикон» какой-то, – вырвалось у Бондаря.

– Ага, вечер сатиры и юмора. Обхохочешься! – Люда сердито попыталась освободиться от пальцев, впившихся в ее бока. – Ему хочешь сделать приятное, а он… Ну и целуйся со своей Маргаритой Марковной! Нашел красавицу! Да она же просто старая вешалка, как бы ни молодилась. И Юрасик ее – пень трухлявый. Два сапога пара!

Люда затрепыхалась с такой яростью, что Бондарю показалось, будто он стискивает пальцами огромную извивающуюся рыбину, отчаянно борющуюся за жизнь.

Отпустить ее? Нет, пусть сперва выполнит желания того, кто держит ее в руках!

* * *

Чтобы не утратить инициативы, пришлось расщедриться на еще один затяжной поцелуй, мучительно-долгий, как стон, вырвавшийся у Люды. Из духа противоречия она толкнула Бондаря в грудь, но ее ладони там и остались, будто примагниченные. Тем временем его руки старательно исследовали нижнюю половину Людмилиного торса, отмечая бархатистость ее живота, ее бедер. Шумно дыша, она по-кавалерийски обхватила его ногами. Теперь они сидели лицом к лицу, плотно прижавшись к друг другу. Бондарю неожиданно вспомнились древние индийские фрески, изображающие примерно такие же сцены. Контролировать себя становилось все труднее, тем не менее пока что еще это получалось.

– Давай, давай же, – простонала Люда, ерзая на ногах Бондаря. – Сколько можно, блин! Я сейчас растекусь вся на хрен! Растаю, как пломбир! Попробуй.

Завладев рукой Бондаря, она потянула ее вниз.

– Спасибо за доверие, но не надо, – пробормотал он.

– Вот же чурбан попался, ёлы-палы! – плаксиво пожаловалась Люда. – Тормоз проклятый! – В ее голосе прорезались нотки приближающейся истерики. – Делай свое дело, сволочь! Хватит надо мной издеваться, гад такой! Что тебе стоит, ну? – Она перешла на визг. – Вставляй! Вставляй, придурок!

Ожесточенная возня, затеянная Людой, не оставляла шансов избегнуть контакта, к которому она так стремилась. Кроме того, очень уж она распоясалась. Бондарю не нравилось, когда с ним фамильярничали, будь то зрелые миллиардерши или молоденькие соплячки.

Оторвав от себя протестующую Люду, с брезгливой миной человека, избавляющегося от пиявки, Бондарь без церемоний швырнул ее на кровать.

– Остынь, – посоветовал он прерывающимся голосом. – Излишняя эмоциональность плохо сказывается на нервной системе.

Она не ответила, вцепившись зубами в скомканную простыню, свернулась в дрожащий комочек, стискивая ляжками переплетенные руки. Бондарь не видел ее лица, скрытого льняной волной спутавшихся волос, но догадался, что обманутая в своих ожиданиях Люда горько плачет. Правда, приглушенные всхлипывания девушки стихли раньше, чем он успел примирительно похлопать ее по подергивающейся ноге. Издав вздох изнеможения, она раскинулась на кровати, ничуть не заплаканная, а даже вроде как слегка повеселевшая.

Всхлипывания, встревожившие Бондаря, носили не трагический, а физиологический характер. Об этом свидетельствовала довольная физиономия Люды.

– Эх ты, глупенький, – пробормотала она, поглаживая кончиками пальцев блестящий от пота живот. – Упустил такую возможность. Думаешь, халява продлится вечно? Бьют – беги, дают – бери.

– В школе меня учили избегать случайных половых связей, – сказал Бондарь, отводя глаза.

Инстинкт побуждал его накинуться на лежащую рядом шлюшку и утолить неутоленное желание, но мужчина тем и отличается от самца, что умеет перебарывать инстинкты.

– Заразиться боишься? Тут все сто раз проверенные, вдоль и поперек изученные. У нас чуть ли не каждый день медосмотр.

– Зачем? – спросил Бондарь.

– А как же иначе в нашем инкубаторе? – удивилась Люда и села, опираясь о кровать обеими руками.

– Почему инкубатор? – осведомился он, потянувшись за сигаретой.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – наморщила нос Люда. – Дай сигарету.

– Перекур отменяется, – произнес Бондарь, не замечая протянутую руку.

– Так я и знала. Все-таки надумал вставить?

– Почти.

– Что значит: почти? – спросила заинтригованная Люда.

– Я собрался тебя выставить, – пояснил Бондарь, соскакивая с кровати. – Улавливаешь разницу? – Собрав разбросанные вещи ночной гостьи, он двинулся в сторону двери, прикрикнув: – Живей.

– Но я не хочу, я не могу, – всполошилась Люда. – У меня времени – до семи утра!

– У меня тоже. И я намереваюсь как следует выспаться.