Книга Личное задание, страница 23 – Сергей Донской

– Ты у меня умница. И, знаешь, в твоем рисовании наметились явные сдвиги. Вот эти тучки, наплывающие на солнце, прямо как настоящие.

– Это птицы, а не тучки, – вздохнула Эллочка и с обреченным видом принялась собираться. – Ты совершенно не умеешь подлизываться, мамочка.

«Думаю, что как раз это у меня получается лучше всего, – неожиданно подумала Людмила. – Подлизываться, обманывать и кривить душой».

Это было не самоосуждение, а констатация факта. Меняться Людмила не собиралась. Слишком уж ей нравилось рисковать, изменяя мужьям и любовникам. Некоторые люди вызывают приток адреналина в крови прыжками с парашютом, а Людмиле для ощущения восторга было достаточно спланировать в очередную постель. Да и вообще ее забавляло, что доверчивый Руслан готов сдувать с нее пылинки, не подозревая, что к его развесистой супружеской короне прибавляются все новые и новые отростки. Ими Людмила награждала мужа просто так, для полноты ощущений. Слишком бурной выдалась у нее молодость, чтобы получать наслаждение от размеренного секса на брачном ложе.

Вот и теперь ее преисполняло предвкушение чего-то новенького, остренького. Потому что перед ее глазами до сих пор стояли узкие бедра утреннего незнакомца, обтянутые линялыми джинсами.

– О чем ты все время думаешь? – недовольно поинтересовалась Эллочка, когда они двинулись в направлении дома.

– Я? – Глаза Людмилы преувеличенно округлились.

– Ты, ты, – подтвердила дочь, подозрительно хмурясь.

– Сценарий передачи, – нашлась она. – К завтрашнему утру он должен быть готов, а у меня пока только наброски.

– Ты хуже Тошки, – строго сказала Эллочка. – Он и то успевает делать все вовремя!

Пуделек, заслышав свое имя, благодарно тявкнул и заметался между хозяйскими ногами, давая понять, что теперь их поведение его устраивает целиком и полностью. «Вам хорошо? Значит, и мне тоже!»

Эх, если бы люди брали с него пример, то они тоже были бы всегда счастливыми и беззаботными.

* * *

К полному изумлению дочери, Людмила потратила на окончательные сборы не больше пяти минут. Первая забралась в старенький «Фольксваген» и вырулила со двора. Однако путешествие было недолгим. Миновав дамбу, Людмила не погнала машину в направлении шоссе, а свернула с пригорка вниз, к ставку.

Эллочка озадаченно спросила:

– Это так мы едем домой, да?

Остановив машину за густым деревцем, обеспечивающим некоторую тень, Людмила преувеличенно бодро заявила:

– Послушай, Эльчонок! Мне в голову пришла совершенно потрясная идея. Как у вас говорят – просто отпад.

– Никто у нас так не говорит, – возразила дочка. – И что за идея? Искупаться в этой луже и нахвататься всяких пиявок?

– Нет, что ты! – засмеялась Людмила, по ходу дела корректируя звучание своего голоса таким образом, чтобы он звучал как можно более естественно. – Я тебе говорила о своем сценарии, помнишь?

Выгоревшие Эллочкины бровки изогнулись в виде двух крючочков, на которых повис недоуменный вопрос.

– Сейчас я вернусь на дачу и скоренько запишу все, что мне пришло в голову, – быстро сказала Людмила.

– Давай вместе вернемся.

– Глупости!

– Почему это глупости?

– Потому что глупости.

Людмила даже фыркнула в подтверждение своим словам. Не могла же она сказать дочери, что намеревается по-скоренькому сбегать в гости к соседу. А блудить в нескольких метрах от Эллочки ей не хотелось. Такая проныра ее даже под землей найдет, а как потом смотреть ей в глаза? План Людмилы строился именно на этой вот «непредвиденной» остановке.

– Ты что, мама, собираешься бросить меня одну? – не поверила Эллочка.

– Почему одну, когда с тобой Тошка. И потом, что значит: «бросить»?

– То и значит. Я тебе что, так сильно мешаю?

Людмила немного смутилась:

– Не то чтобы мешаешь, но... Понимаешь, я должна сосредоточиться.

– Не останусь без тебя! – заупрямилась Эллочка.

Людмила шутливо поймала ее за нос и поводила из стороны в сторону:

– Будешь вредничать – оторву!

Эллочка взвизгнула чуточку громче, чем того требовала шутка, опасливо высвободилась и присмотрелась к матери.

– Разве до дома дотерпеть нельзя? – спросила она, по-взрослому морща лоб.

– Никак нельзя, – подтвердила Людмила с виноватой улыбкой.

– Я даже не буду заходить в дом. Посижу на крылечке. Буду вести себя тихо-тихо, как мышка.

– Нет. Машину бросать без присмотра нельзя.

– Так мы на машине и вернемся!

– Какое же это будет творчество, если я на машине стану туда-сюда раскатывать?

Возражение прозвучало не очень логично, но Эллочке пришлось неохотно согласиться. Они выбрались из машины и остановились напротив, избегая смотреть друг другу в глаза.

– Почему ты дрожишь, мама? – спросила дочь. – Разве холодно?

– А? Что? – Людмила встрепенулась и изобразила улыбку. – Никто не дрожит. – Она бросила долгий взгляд в сторону поселка. – Слушай, я пойду, ладно?

– Только недолго, – предупредила Эллочка.

– Это как получится, – ответил Людмила и вдруг тихонечко засмеялась. – Думаю, за час я управлюсь. Максимум за полтора.

– Учти, одной мне будет скучно и страшно!

– Ерунда! Ты уже большая. С тобой Тошка. Главное – от машины ни на шаг. Задача ясна?

– Ясна. Очень даже ясна. – Эллочка вздохнула. – Но лучше не ходи на дачу, мама. Не надо никаких сценариев. В Сочи ты тоже однажды говорила: «срочное дело, срочное дело», – помнишь? – а потом у тебя оказалось все лицо исцарапано... – Голос Эллочки зазвенел. – И все вы, взрослые, врете! Сами такие большие, а маленьким врете.

– У тебя нос не дорос меня судить. – Людмила сказала это как бы в шутку, но улыбка у нее вышла неискренняя. – Ладно, чао. Можешь пожевать что-нибудь – на заднем сиденье сумка с провизией. Если увидишь, что приближается посторонний, садись в машину и нажми на дверцах вот эти кнопочки. Но тут чужие не ходят, не бойся. Так что охраняй машину и будь умницей.

– Сама будь умницей! – сказала Эллочка и смахнула с ресниц слезинку, не дав ей соскользнуть по щеке.

Но Людмила уже ничего не слышала и не видела. Она целеустремленно уходила прочь, так ни разу и не оглянувшись на сиротливо приткнувшийся у берега автомобиль и маленькую дочурку, провожающую ее тревожным взглядом.

* * *

Солнце клонилось к горизонту, когда Людмила быстрым шагом миновала новорусскую стройку, осторожно отворила нужную калитку и подала голос:

– Эй! Есть кто живой?

Никто не откликнулся. Тогда Людмила вошла во двор и двинулась вдоль кирпичной стены дома по узенькой бетонной дорожке. Шагая, она старалась не наступать на многочисленные трещины. Такой у нее имелся суеверный сдвиг по фазе. Удастся переступить все трещины – повезет. Ей очень хотелось, чтобы повезло.