Онлайн книга «Капитан разведки»
|
– Вы ей не заплатили? – спросил Хват, прекрасно зная ответ. – А зачем? – засмеялся Антоненко. – Я пообещал рассчитаться с ней сегодня, когда она выполнит одно небольшое порученьице. Сыграет роль моей секретарши. Не может быть! Это какая-то ошибка! Прежде чем заговорить, Хвату пришлось откашляться. – Как ее зовут? – спросил он. – Алина. – Антоненко передернул плечами. – Или Анжела. – Или Алиса… – Ага, точно. Алиса. Хотя какая разница? Ты же не станешь звать по имени всякую козявку, которую собираешься раздавить. Схватить его за горло и придушить, подумал Хват. Сбросить вниз, предварительно оторвав руки-ноги. Свернуть шею. Вырвать сердце. Или просто отобрать у хихикающего рядом недоноска телефонную трубку и расколотить ее об его же башку. Тогда Алиса останется жива, а взрыв прогремит где-нибудь еще… унеся жизни десятков других, незнакомых мне людей. Или даже не прогремит, но задание все равно останется невыполненным. «Мудак этот капитан Хват», – скажет Реутов. «Мудак из мудаков», – подтвердит Васюра. Хват посмотрел на свою левую руку, вцепившуюся в борт вертолета, и осторожно разжал пальцы. Кончик ногтя мизинца посинел, из-под него сочилась кровь. * * * Он высунулся из кабины и стал глотать прохладный воздух, перемалываемый вертолетными лопастями. Небо над головой было неправдоподобно синим, но где-то там, за этой синевой, далеко-далеко, угадывалась бездонная пропасть космоса. На самом деле вертолет парил над этой черной дырой, а не над землей. Верх и низ поменялись местами. Черное стало белым, белое – черным. – Представление начинается! – возбужденно провозгласил Антоненко. Посмотрев вниз, Хват увидел Алису и незнакомого мужчину, забирающихся внутрь «Вольво». – Кто такой? – спосил он. – Не узнал бывшего шефа? – удивился Антоненко. Президент Нишарин собственной персоной. Странно, что ты его не узнал. – В последнее время зрение ни к черту, – соврал Хват, проводя рукой по глазам. – Какой же ты летчик, если дальше собственного носа не видишь? Если бы я знал, что ты слепой, как крот, я бы… – Что? – Ай, неважно. – Телефон в пятерне Антоненко пропищал несколько вступительных нот «Полонеза Огинского». – Чем они занимаются в машине? – хрипло спросил Хват. – Деньги пересчитывают. Согласно моим инструкциям, девушка якобы забыла сумочку в машине. – Зачем? – Сейчас увидишь. Антоненко принял телефонный вызов и произнес в трубку всего три слова: – Я сейчас перезвоню. – Он отключил мобильник и подмигнул Хвату. Ну? Готов? Рокот вертолетного двигателя напоминал звук электропилы. Или дрели. Которыми резали и сверлили по живому. – Смотря к чему, – сказал Хват. Пожатие плечами не удалось. На них словно непомерную тяжесть взвалили. Крест, который предстояло нести по жизни. – Не спускай глаз с машины. – Не спускаю. – Але… оп!.. Трубка в руке Антоненко развернулась на манер дистанционного пульта, но включил он не телевизор, не музыкальный центр. Фиолетовый корпус «Вольво» раздулся, выплеснув на площадку оранжевый огненный шар, и только тогда до ушей сидящих в вертолете донеслось глухое «бу-у-ум». Из-за трескотни работающего двигателя взрыв прозвучал негромко. Да и смотрелся он совсем не страшно. Даже когда из раскуроченного автомобиля вывалились три человеческие фигурки, превратившиеся в живые факелы, катающиеся по земле. – Кто третий? – спросил Хват, глядя не вниз, а на собственные руки, обхватившие штурвал. – Водитель, – проворчал Антоненко. – Как же вы теперь без водителя? – У меня второй есть. Полный кретин, правда. Не сумел распределить взрывчатку как следует. Фигурки замерли на траве, как догорающие спички. Три головешки. Одна из них еще несколько секунд назад звалась Алисой. – Не беспокойтесь, Олег Григорьевич, – сказал Хват, улыбнувшись уголком рта. – Никто из этой троицы не выживет. В том числе и уличная проститутка. – Туда ей и дорога, – махнул рукой Антоненко. – А у нас с тобой путь совсем иной, Миша. Полетели-ка в Электрогорск. Нахт остен, как говаривали немцы в сорок первом. «Сдается мне, у нас с вами сразу сорок пятый будет, – подумал Хват, беря курс на восток. – Девятое мая. День Победы – порохом пропах». * * * Городишко Электрогорск был расположен в живописном уголке, в окружении лесов, озер, в семидесяти пяти километрах к востоку от Москвы. На территории бывшего пионерлагеря имени Вали Котика звучал (гуп-гуп-гуп) мерный топот марширующих ног. Производящее его воинство также горланило во всю мощь своих молодых, непрокуренных легких: Мы верим в то, что скоро день наступит, Когда сожмется яростный кулак, И черный мрак перед Зарей отступит И разовьется гордо-гордо Русский стяг. Все четче шаг (и-эх), все тверже дух бойцовский, Все громче голос нашего вождя (фьють-фьють). Не посрамим традиции отцовской (эх-ма), На битву славную идя-идя-идя. Отряд был довольно малочисленным, но воинственным. И командовал им служивого вида дядька, умеющий покрикивать настоящим командирским голосом – Левой!.. Левой!.. Правое плечо впере-о-од, арш! «Гуп, гуп, гуп», – откликалось на это воинство в черных рубахах с символическими языками пламени на рукавах. Нам не страшны ни пули, ни снаряды (фьють-фьють), Мы верим в то, что сможем победить, Ведь в мире должен быть один порядок, И он по праву русским, русским должен быть (ать-два). Обитали бравые вояки в одном из отремонтированных корпусов, вдыхая запахи свежей побелки, хлорки и кухни. Они спали на коротковатых пионерских койках с панцирными сетками, рассказывали друг другу на ночь страшные истории, пекли в кострах картошку, бегали на озеро подглядывать за голыми девками. Но это были уже далеко не дети, причем неплохо вооруженные, причем умеющие не только стрелять, но и убивать. Четыре лучшие боевые пятерки организации «Феникс», готовые выполнить любой приказ своего вождя. Двадцать один ствол вместе с пистолетом постоянного инструктора. Дикие псы. Молодые волки. Прирожденные убийцы. Им запрещалось пить, курить, употреблять наркотики, смотреть западные фильмы и слушать какую-либо иную музыку, помимо групп «Рамштайн» и «Ария». Сексуальное напряжение снималось в туалетной комнате, глухая стена которой была отведена под фотографии обнаженных милашек. Увлечение футболом приветствовалось только в том случае, если парни болели за «Спартак». |