Онлайн книга «Караван дурмана»
|
– Я передумал. – Мы уже не партнеры? – Партнеры. Твой взнос – мой покойный брат. Но ты мне лучше не напоминай об этом, Приходько. Жора стиснул челюсти и уставился прямо перед собой. Такой – застывший, безмолвный, с остекленевшим взглядом – он очень напоминал Леню Рубинчика, упавшего на дно ямы в подмосковном дачном поселке. Приходько выключил ноутбук, осторожно закрыл его и с неожиданной ясностью осознал, что проблемы современной литературы – это такая мелочь в сравнении с теми, которые возникли у него лично. * * * Самолет как ни в чем не бывало продолжал мчаться вперед: что ему до переживаний отдельных пассажиров? Приходько маялся, никак не мог выбрать удобную позу. Жора находился в городе своего детства, в Жмеринке. Улица, на которой выросли они с Ленчиком, носила имя космонавта Германа Титова, а игра, в которую играли все окрестные пацаны, называлась «шпандырь». Никто не мог объяснить, что означает это загадочное слово, да это было и не важно. Главное, чтобы мяч кто-нибудь на улицу вынес – такое сокровище имелось далеко не у каждого. Жора выиграл. – Шпандырь! Тебе водить, – говорит он брату, размазывающему по лицу кровавые сопли со слезами вперемешку. – Я тебя выбил, кор-роль сраный. – Так нечестно! Ты меня обманул! – В кого хочу, в того и бросаю, понял? – Подняв с земли мяч, Жора поддает его с такой силой, что босая нога потом еще долго горит, как ошпаренная. – Беги доставай. – Не буду, – Ленчик сжимает кулаки. – Что ты сказал? – Не буду! – А ну, повтори… – Виски, коньяк, водка, джин, вино… – Что? – Жора ожесточенно трясет головой, трет кулаками глаза. – Есть также шампанское, – улыбается ему стюардесса. – Что будете пить? Ее ноги почти скрыты бутылками, расставленными на сервировочном столике, но нетрудно заметить, что они прямые и длинные. Очень прямые и длинные. – Задремал, – пояснил ей Жора, откашлявшись. – Извините, – промямлила девушка. – Мне показалось, что у вас открыты глаза. Извините, пожалуйста. – Как, простим лапушку? – спросил Жора, заговорщицки толкая Приходько в бок. Тот напряженно заулыбался: – Такую красавицу грех не простить. – Но не самый страшный грех, верно? Приходько притворился, что не понял намека, сопроводив свою улыбку смешливым фырканьем: – Пх-пх-пх… – Где тут у вас туалет? – спросил Жора, переводя взгляд на стюардессу, неловко переминающуюся с каблука на каблук. – Там, – кивнула она в конец прохода. Ее глаза расширились, когда пассажир, продемонстрировав ей сотню долларов, распорядился: – Иди туда. Я сейчас. – Вы что? Как вам не стыдно? – Это задаток, – пояснил Жора. – По окончании получишь еще столько же. – Я… я на работе. – Пять минут – и ты свободна. Иди. Только это… колготы заранее сними. Не люблю с бабскими тряпками возиться. Бабы сами должны раздеваться. Я правильно говорю? – Дождавшись, пока стюардесса покатит свой столик по проходу, Жора саданул локтем охнувшего Приходько. – Как там у тебя? Разоблачайтесь перед зеркалами, глядитесь в них, и нечего пенять, если рожа окажется крива… Так? – Не совсем, – просипел Приходько. – Писульки – это писульки, а жизнь – это жизнь, – наставительно сказал ему Жора, вставая с кресла. – Я этой крысе летучей баксы показал, а в руки не дал. Поимею ее даром. Кого хочу, того и натягиваю, понял? – Понял. Это произнес Ленчик, неизвестно как очутившийся в соседнем кресле. Стоило хорошенько тряхнуть головой, как он превратился в покрывшегося испариной Приходько. – Шпандырь, – пробормотал Жора, стискивая прихваченную барсетку до боли в ногтях. – Что вы сказали? – Не бери дурного в голову. Подмигнув Приходько, Жора вразвалочку приблизился к туалетной кабинке, оглянулся, протиснулся в приоткрывшуюся дверь, пристроил барсетку на зеркальную полочку и удовлетворенно хмыкнул: – Молодец, свое дело знаешь. Почувствовав его ладони на своих голых боках, стюардесса, на которой не осталось ничего, кроме форменной блузки, быстро сказала: – Дверь-то заприте, мужчина. – Конечно, конечно… Жора прикрыл пластиковую дверь и сделал вид, что запирает ее на защелку, после чего приподнял девушку над полом и развернул ее к себе задом. – Деньги, мужчина, – пискнула она. – Успеется… Ну-ка… – Ой! – Стюардессу приподняло над полом, она схватилась руками за стенку, кожа на ее затылке пошла пятнами. – Оп-ля! – Ритмично двигая тазом, Жора лягнул дверь за своей спиной, открывая ее нараспашку. – Шевелись, а то замерзнешь, – приговаривал он, косясь через плечо. – Хорошенько постараешься – еще сотенку подкину. Ну?.. Ну?.. Ах-х-х-х… – Ни хрена себе, – доносится позади склеившейся пары. – Вы что это тут себе позволяете?.. О… Ольга? Ты? Оглянувшись, Жора с удовольствием любуется растерянной физиономией какого-то летуна в кителе с погончиками и захлопывает перед его носом дверь. – Занято! – кричит он. – Наберись терпения. Клацает защелка. Шпандырь! – Что теперь будет, что будет… – Растрепанная стюардесса мечется по тесной кабинке и никак не может попасть ногой в перекрученные колготки. – Меня уволят, уволят… – Не разрешают трахаться на рабочем месте? – сочувственно спрашивает Жора. – Ай-яй-яй! – Убирайся! Давай деньги и убирайся, м-мудак. Шлеп! Жорина пятерня оставляет на щеке стюардессы малиновый отпечаток. – Не распускай язык, крыса. – Деньги давай, сволочь, – всхлипывает она, размазывая по лицу кровавые сопли со слезами вперемешку. – Гони бабки, гад такой. – Не-а, – качает головой усмехающийся Жора. – Я передумал. – Так нечестно! Ты меня обманул! – Кого хочу, того и имею, поняла? – Подняв с пола забытые трусишки, он швыряет их в унитаз. – Доставай теперь. – Не буду. – Стюардесса сжимает кулачки. – Что ты сказала? – Не буду! – А ну, повтори. – Шпандырь! Шпандырь!! Шпандырь!!! Э-эээ!.. Бэ-эээ!.. Издевательски высунутый язык был не розовым, а фиолетовым, почти черным. И показывала его не зареванная стюардесса, а Ленчик. Перепачканный глиной, с потрескавшимися губами, с омертвело скрюченными пальцами. |