Книга Жажда возмездия, страница 82 – Жюльетта Бенцони

— Могу я спросить, что вы собираетесь теперь предпринять, монсеньор? Вы будете ждать герцога здесь?

— Нет. Завтра я отправлюсь в Сален, к тем, кому удалось спастись. Если такие есть… Он прибудет туда.

Хотите ехать со мной?

— С удовольствием, если мои попутчики не слишком устали!

В это время в доме для гостей, куда их проводили сразу же по приезде в аббатство, Леонарда при свете оплывшей свечи устраивала себе постель, еще не придя в себя после непривычной для нее скачки верхом, но при этом не переставая ворчать и сулить Деметриосу все муки ада. Она негодовала с тех пор, как Фьора рассказала ей о своей встрече с греком.

— Должно быть, этот старый безумец совсем потерял рассудок! Я вам всегда говорила, что я сама думаю о мести, и все-таки отпустила вас! Слава богу, вы не запачкали себе рук!

— Я их запачкала, Леонарда, я убила человека!

—  — Вы защищались, а это разные вещи! Но хладнокровно отравить, зарезать или удушить человека — я уверена, что вы этого не сделаете.

— Я бы, не задумываясь, убила дю Амеля, а герцога я бы убила до Нанси, когда, наглый и высокомерный, он обращался со мной как с вещью! Я не сделала этого, потому что снова нашла Филиппа, и у меня не хватило смелости дать приговорить себя к смерти за убийство герцога. Любовь оказалась сильнее ненависти, а потом я многое поняла и даже простила герцогу то, что он не помиловал моих родителей. А теперь сама мысль о том, чтобы убить этого человека, слабого и больного, побежденного и почти сломленного, кажется мне вообще чудовищной! И все же…

— Что «все же»? Ведь вы не сделаете это?

Фьора расстегнула плащ, бросила его на одну из монашеских постелей и вынула из кожаного саквояжа, с которым Леонарда не расставалась ни при каких обстоятельствах, небольшое зеркало и посмотрела в него:

— Волосы растут. Надо…

— Обрезать их? На меня больше не рассчитывайте, и я вам запрещаю это делать самой! Ваш супруг жив!

Что он скажет, когда увидит вас остриженной? Настало время снова стать женщиной, Фьора!

— Зачем? Я смогу вновь увидеть Филиппа, только если…

Она достала из-за пояса драгоценный кинжал, который ей подарил Карл, и с отсутствующим видом стала проводить пальцем по сверкающему лезвию. Леонарда побледнела:

— Я вас оставлю на некоторое время, Фьора, если вы поклянетесь мне расстаться с этой безумной идеей.

Попробуйте убить герцога, и вас тут же повесят, а я этого не вынесу. А что касается Деметриоса…

— Мне уже известно, что вы об этом думаете, — прервала ее Фьора с легкой улыбкой. — Вы только о нем и говорили, пока мы добирались сюда из Лозанны.

— Может быть, но я еще скажу: вы не обязаны его слушаться. Низость его трусливого предложения освобождает вас от всех обязательств перед ним.

— А Филипп?

— С ним ничего не случится, пока грек ожидает результатов шантажа. Надо вот что: узнать, где находится герцог Лотарингский, а Деметриос будет рядом, и я знаю, что тогда делать!

— Вы, безусловно, правы, но как узнать, где Рене II?

По словам Панигаролы, он постоянно переезжает с места на место.

— Тогда надо оставаться рядом с герцогом Карлом… и этим любезным послом, который всегда все знает.

У них обоих есть шпионы, и нам будут известны все новости.

— Почему тогда не поехать в Лион к королю и не попросить его вызвать Деметриоса? Это его врач и…

— И неизвестно, послушает ли он нас. А еще вспомните, что молодой Колонна головой отвечает за вас.

— После всего, что случилось, вы думаете, что герцог об этом помнит?

— С таким человеком лучше действовать наверняка.

Но, к сожалению, вы ему нужны, да так, что он попросил сына принца приглядывать за такой старой особой вроде меня. Если бы он куда-нибудь отослал Баттисту…

Панигарола разделил мнение пожилой дамы. По словам бастарда Антуана, Карл проявлял беспокойство по поводу мадам де Селонже в таких словах, которые не оставляли никакого сомнения в его глубоком интересе.

Фьора подумала, что для ее собственной пользы надо следовать советам Леонарды.

Назавтра было решено ехать в Сален вместе с Антуаном Бургундским. Несмотря на угрозы Деметриоса, Фьора чувствовала себя такой счастливой, как не чувствовала давно. Не было ли это от того, что она знала, что Филипп жив и дышит одним воздухом с нею, под одним небом? Мрак, которым было окутано ее будущее, пронзил слабый луч надежды. Вдобавок она испытывала большое доверие к мудрости Леонарды. Она начинала надеяться, что с ее помощью ей удастся одолеть Деметриоса любимым женским оружием: хитростью и терпением.

Когда 2 июля Карл Смелый в окружении нескольких всадников появился в Салене, Фьора с трудом его узнала. Как же он изменился за несколько дней! Отекшее лицо, потухший взгляд, горько искривленный рот…

Неужели это был тот же человек? Не будь раззолоченных доспехов и шлема с золотым львом в короне, она бы никогда не подумала, что перед нею герцог Бургундский. Тем не менее он улыбался и приветствовал жителей города, которые вышли встретить этот небольшой кортеж.

При виде Фьоры и Панигаролы, которые также пришли поприветствовать его, он тепло улыбнулся им, а затем по очереди обнял. Казалось, что он был страшно рад снова их видеть, и им пришлось быть при нем до самого вечера. За ужином, где помимо них присутствовал бастард Антуан, он был чрезвычайно весел и своим очарованием даже привел гостей в некоторое замешательство. Его планы были, как всегда, грандиозны, и Карл с негодованием возлагал полную ответственность за поражение на своих солдат, которые опять по причине недостатка храбрости повернули вспять и ударились в бегство.

— Монсеньор, — вступился за них Панигарола, — будьте снисходительны, ведь многие из них погибли!

— ..Хотя этого могло бы и не быть, если бы они сражались достойно, а мои солдаты снова струсили. Ничего удивительного: многие были французы, но я обращусь к своим вассалам в Бургундии: я уже знаю, что могу рассчитывать…

Он писал столбики цифр, формировал отряды и назначал командирами таких людей, про которых никто не мог с уверенностью сказать: жив тот или нет.

— У меня такое впечатление, что я ужинала с призраками, — поведала Фьора миланцу. — Эта огромная армия, о которой он все время говорит, существует, по-моему, только в его воображении. Я боюсь, как бы он не заболел.

— Я тоже так думаю. Но одно меня удивляет. Куда пропал капитан его гвардии, который, в принципе, никогда от него не отходит? Может быть, его отправили с поручением? Ведь он был с ним в Жэ, и я спрашиваю себя, что бы это могло означать?

Об этом узнали через три дня, когда эхо разнесло по всему замку яростные крики герцога: прибыл Оливье де Ла Марш с отрядом солдат, и Карл кричал, что он «снимет ему голову». Фьора в это время прогуливалась с Леонардой по берегу Бешеной, так называлась протока, вдоль которой был расположен Сален, и, увидев явно взволнованного Панигаролу, поняла, что случилось что-то важное.