Онлайн книга «Ультиматум Борна»
|
– Pardon, mousieur! [6] — воскликнул растерянный герой Франции, от неожиданности переходя на свой родной язык. — Je regrette … [7] то есть, это моя вина. Это я должен перед вами извиниться. — Оо! При звуках французской речи глаза незнакомца широко распахнулись, но быстро сузились снова, как будто он только что узнал нечто, но пытается это скрыть. – Pardon , мы знакомы, мсье? — Не думаю, — ответил пожилой человек в чудной белой кепочке. — Но слухами земля полнится. Великий герой Франции среди нас. — Глупости. Война совпала с моей молодостью и горячностью, вот и все. Позвольте представиться. Жан-Пьер Фонтейн. — Меня зовут… Патрик, Брендан Патрик… — Приятно было познакомится, мсье. Мужчины пожали друг другу руки. — Чудесная природа, не правда ли? — Красотища. И снова Фонтейну показалось, что незнакомец изучает его, но как-то странно, стараясь не встречаться с ним глазами. — Ну, мне нужно идти, — начал прощаться старичок в новеньких белых туфлях. — Врачи, знаете ли, рекомендуют гулять перед сном. — Moi aussi, [8] — Жан-Пьер преднамеренно перешел на французский, и похоже было, что его новый знакомый понимает его. — Toujours le medecin a notre age, n'est-ce pas? [9] — Совершенно верно, — согласился старичок, кивнул и приветливо помахав рукой, отправился дальше, смешно семеня тоненькими ножками в широких шортах. Фонтейн смотрел ему вслед, не сходя с места, и то, что, он знал, должно было произойти, произошло. Старичок остановился и медленно обернулся. С расстояния пять метров их взгляды встретились, и Жану-Пьеру этого было достаточно. Он улыбнулся в ответ и направился по дорожке в сторону своего коттеджа. Еще один знак, и на сей раз еще более серьезный, чем первый. Три вещи были совершенно очевидны: первое — старичок в смешной кепочке понимал по-французски, второе — он знал, что «Жан-Пьер Фонтейн» на самом деле не тот, за кого он себя выдает, и он не случайно оказался здесь, и третье… в его глазах был след Шакала. Mon Dieu , [10] как это похоже на монсеньера! Продумав и исполнив убийство и убедившись, что жертва мертва, он обычно убирал всех свидетелей, которые могли привести к нему или даже намекнуть на его участие. И для этого он тоже использовал свою частную армию стариков. То, что, по словам служанки, он мог остаться в этом земном раю вплоть до последнего вздоха своей жены, еще ничего не означало. На самом деле щедрость Шакала никогда не заходила так далеко, и смерть его эмиссара и его жены последуют вскоре после гибели женщины и детей. В кабинете Джона Сен-Жака раздался телефонный звонок. Он снял трубку. — Да? — Они встретились, сэр, — возбужденно воскликнул управляющий. — Кто он? — Великий Воин и его достопочтенный родственник из Америки, из Бостона. Я бы позвонил вам раньше, но… — О чем ты говоришь? — Несколько минут назад, сэр, я их видел из окна. Они беседовали на дорожке. Мой уважаемый дядя, помощник губернатора, был совершенно прав! — Просто отлично! — У губернатора оценят наши усилия, и, может быть, даже поблагодарят нас, и тем более моего проницательнейшего дядюшку. — Ну слава Богу. Никто в накладе не останется, — с облегчением сказал Сен-Жак. — Надеюсь, что теперь мы можем предоставить их самим себе, не так ли? — Не знаю, сэр… Прямо сейчас, когда мы с вами разговариваем, к конторе приближается судья. Он очень спешит. Уверен, он собирается войти. — Надеюсь, бить тебя он не будет. Наверно он просто хочет поблагодарить нас. Помоги ему всем, чем сможешь. Со стороны Бас-Тер идет шторм, и нам может понадобится помощь губернаторства, если телефонная связь опять прервется. — Я сам лично исполню все его пожелания, сэр. — Но не переусердствуй. Зубы чистить ему необязательно. Брендан Префонтейн как вихрь ворвался в круговую галерею центрального здания со сплошной наружной стеклянной стеной. За несколько минут до этого, дождавшись, когда француз скроется в своем коттедже, судья бросился назад прямо к главному зданию гостиницы. Во все времена ему всегда лучше всего думалось на ходу, и чем быстрее он двигался, тем лучше. Самые мудрые решения и объяснения связей явных и неявных событий приходили к нему на бегу. Только что он совершил одну глупейшую, но неизбежную ошибку. Неизбежную, потому что он не был готов к тому, что у стойки регистрации «Транквилити Инн», потребуется назвать имя и остальные личные данные, и поэтому не придумал ничего заранее. А глупую, потому что он только что, рекомендуясь герою Франции, назвал себя не своим привычным именем… Хотя, возможно, это было не так уж и глупо. Созвучность фамилий его и француза могла привести к нежелательным осложнениям, если бы после этого речь зашла бы о цели его визита на Монтсеррат. А цель его сводилась к элементарному вымогательству, так как он хотел узнать, что именно так перепугало Рэндольфа Гейтса настолько, что он нашел в себе силы расстаться с пятнадцатью тысячами долларов, и затем использовать это в дальнейшем, чтобы заполучить еще больше. Нет, его поступок никак нельзя было назвать глупым. Однако следовало принять кое-какие меры предосторожности. Он стремительно пронесся к стойке, из-за которой ему приветливо улыбался высокий, стройный чернокожий клерк. — Добрый вечер, сэр, — с готовностью воскликнул услужливый негр, обратив внимание на то, что судья начал оглядываться по сторонам и испытал видимое облегчение, заметив что в холле нет никого из постояльцев. — Я попросил бы вас говорить чуточку потише, молодой человек. — Я буду говорить шепотом, — сказал клерк почти беззвучно. — Что вы сказали? — Чем я могу помочь вам? — спокойным тоном осведомился негр. — Не будем повышать голоса, хорошо? — Конечно. Для меня это большая честь… — Действительно? — Определенно так, сэр. — Ну что же, прекрасно, — сказал Префонтейн. — Могу я попросить вас об одном одолжении?.. — Все, что угодно! — Тише! — Разумеется. — Как и многие другие люди преклонного возраста, я часто забываю некоторые вещи, вам понятно? — Люди с вашим умом и мудростью время от времени могут позволить себе это… — Что?.. Ну ладно. Я путешествую инкогнито, вы понимаете, что я имею в виду? — Несомненно, сэр. — Я записался у вас под фамилией Префонтейн… |