Книга Возвращение Борна, страница 94 – Эрик ван Ластбадер, Роберт Ладлэм

Однако очень скоро они осознали бесплодность своих попыток разобраться в хитросплетениях лабиринта, и через пять минут группа вновь оказалась на исходной позиции, рядом со входом в него. Спалко с озабоченным видом вертел в руках прибор.

— В чем дело? — спросила Зина.

— ГСП здесь почему-то не работает.

Зина непонимающе тряхнула головой.

— А почему?

— Видимо, сигнал спутника блокируется каким-то минералом, содержащимся в горной породе, — ответил Спалко. Он не мог признаться перед своими подчиненными в том, что на самом деле понятия не имеет, почему электроника отказывается работать в лабиринте. Вместо этого он вытащил из рюкзака моток бечевки. — Последуем примеру Тезея и будем разматывать бечевку по мере продвижения.

Зина недоверчиво посмотрела на моток.

— А если веревки не хватит? — спросила она.

— Но ведь Тезею хватило, — ответил Спалко. — А мы находимся уже почти внутри монастырских стен, так что будем надеяться на лучшее.

* * *

Доктору Феликсу Шифферу было скучно. С утра до вечера ему оставалось лишь маяться от безделья и выполнять приказы незнакомых людей, которым было поручено обеспечивать его безопасность. Именно они под покровом ночи перевезли его на Крит, а затем постоянно переправляли в новые убежища. Они никогда не оставались на одном месте дольше трех дней. Больше всего ему понравился дом в Ираклионе, но и там Шифферу быстро надоело. Он изнывал от скуки. Его хранители не приносили ему газет и не разрешали слушать радио. Телевизора там не было, но, если бы он и был, Шифферу наверняка не разрешили бы его смотреть. И все же, мрачно думал ученый, там было несравненно лучше, чем в этом нагромождении древних камней, где он вынужден спать на походной койке и греться у камина. Из предметов обстановки тут имелись только тяжелые сундуки да буфеты, хотя охранники и привезли сюда походные кровати, раскладные стулья и пледы. Здесь не было ни водопровода, ни канализации, поэтому охранники соорудили отхожее место во дворе, отчего весь монастырь уже через пару дней провонял дерьмом. Даже днем это место было унылым и промозглым, а после захода солнца хотелось просто повеситься. Не было даже света, чтобы почитать. Впрочем, и читать-то было нечего...

Шиффер мечтал вновь обрести свободу. Если бы он был набожным, то молился бы об избавлении от этого повседневного кошмара, который стал казаться ему бесконечным. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз виделся с Ласло Молнаром и говорил с Алексом Конклином! Где они теперь, что делают? Когда Шиффер спрашивал об этом своих охранников, те отказывались отвечать, ссылаясь на свое единственное божество — СООБРАЖЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ. Любой способ связи они считали недостаточно безопасным и лишь твердили, что очень скоро он вновь увидит своего друга и благодетеля. Но когда Шиффер требовал назвать более точные сроки, они лишь пожимали плечами и возвращались к своей бесконечной карточной игре. Им было скучно не меньше, чем ему, по крайней мере — тем, которые в данный момент были свободны от дежурства.

Рядом с доктором постоянно находилось семеро охранников. Сначала их было больше, но несколько из них остались в Ираклионе. Судя по тому, что удалось выяснить Шифферу из обрывков подслушанных разговоров, к этому времени они уже должны были появиться здесь, но не приехали. Видимо, именно поэтому сегодня в карты не играли — все охранники заняли свои боевые посты, воздух был буквально пропитан напряжением, и это ощущалось настолько сильно, что у доктора Шиффера даже заломило зубы.

Шиффер был довольно высоким мужчиной с пронзительным взглядом голубых глаз, орлиным носом и наполовину поседевшей шевелюрой. Еще до того, как завербоваться в предельно засекреченное Агентство перспективных разработок в области оборонных проектов, он был в большей степени на виду и работал на Берта Бакара. Не обладая умением найти подход к людям, Шиффер не очень ладил с окружающими и в конфликтных ситуациях, промычав нечто нечленораздельное, просто поворачивался и уходил, однако столь очевидное замешательство лишь усиливало неприязненное отношение к нему со стороны других.

Он встал и лениво направился к окну, но на полпути был перехвачен охранником.

— Это опасно, — сказал наемник. В его взгляде читалась напряженность.

— Опасно, безопасно — только и знаете, что долдонить одно и то же! — раздраженно воскликнул Шиффер. — Меня от этих слов уже тошнит!

Тем не менее он покорно вернулся к стулу, на котором ему полагалось сидеть. Стул был поставлен с особым расчетом — подальше от дверей и окон. В помещении было сыро, и ученый зябко поежился.

— Я скучаю по своей лаборатории, я скучаю по работе, — стал жаловаться Шиффер, глядя в черные глаза наемника. — Я чувствую себя как в тюрьме, вы можете это понять?

Заметив волнение своего подопечного, командир наемников по имени Шон Киган шагнул вперед.

— Сядьте, пожалуйста, доктор, — мягко попросил он.

— Ноя...

— Это для вашего же блага, — настойчивым тоном произнес Киган. Он был ирландцем, но при этом — темноволос и с черными глазами. На его грубо вырубленном лице читалась мрачная решимость, тело, сложенное словно у уличного бойца, бугрилось мускулами. — Нас наняли специально для того, чтобы обеспечивать вашу безопасность, и мы относимся к своей работе серьезно.

Шифер послушно сел.

— Может, кто-нибудь соизволит мне объяснить, что все это значит?

Киган несколько секунд в задумчивости смотрел на ученого, а затем, приняв решение, опустился на соседний стул и негромко заговорил:

— Я не хотел рассказывать вам об этом, но, возможно, будет лучше, если вы узнаете.

— О чем? — испуганно спросил Шиффер. Лицо его вытянулось и побледнело. — Что случилось?

— Алекс Конклин мертв.

— О боже, нет!

На лице Шиффера внезапно выступил пот, и он утер его тыльной стороной руки.

— Что касается Ласло Молнара, то мы не получали от него никаких известий вот уже двое суток.

— Боже всемогущий!

— Не волнуйтесь, доктор, вполне возможно, что Молнар не выходит на связь из соображений безопасности. — Киган встретился взглядом с ученым. — Но, с другой стороны, исчезли также наши люди, которых мы оставили в Ираклионе.

— Понимаю... — протянул доктор Шиффер. — Вы думаете, с ними могло случиться что-то... нехорошее?

— Я не могу исключать такую возможность.

От страха у Шиффера тряслись губы, и он не переставая потел.

— Значит, может случиться так, что Спалко узнал, где я нахожусь? Может, он уже на Крите?

Лицо Кигана оставалось словно высеченным из камня.

— Именно поэтому, — сказал он, — мы и принимаем дополнительные меры безопасности.

Страх сделал Шиффера агрессивным.