Книга Круг Матарезе, страница 39 – Роберт Ладлэм

- Подонок! - завопила женщина, выронив пистолет.

Скофилд уронил ей стол на ногу и успел поднять оружие прежде, чем она нагнулась и попыталась схватить его. Он вцепился ей в волосы и потащил от стены. Но в руке его внезапно оказался рыжий парик, и Брэй пошатнулся, теряя равновесие. Тем временем женщина умудрилась каким-то образом извлечь из складок своей одежды нож - острейший стилет, лезвие которого наверняка было отравлено. Брэй видел такие ножи, более смертоносные, чем любое другое оружие. Судороги наступали в течение секунды, а минутой позже смерть.

Женщина изловчилась и ринулась на Брэя. Он на секунду застыл в неудобной позе, и ей удалось повалить его. Нож теперь был направлен прямо ему в лицо.

Невероятным усилием он скинул с себя профессиональную убийцу, что было почти невозможно в его положении, и пистолетом с яростной силой ударил ее по руке, выкрикнув:

- Не делай этого! Здесь осталось еще две пули. Я убью тебя!

Женщина опустила нож. Она молча стояла, не двигаясь и тяжело дыша, и глядела на Брэя с неподдельным удивлением. До Скофилда дошло, что она никогда прежде не бывала в такой ситуации: она всегда побеждала.

Пташка Талейникова оказалась ястребом в голубином оперении. Это оперение служило надежной защитой и никогда не подводило ее.

- Кто ты? Из КГБ? - спросил Брэй, взяв полотенце с кровати и придавив им царапину на шее.

- Что? - с трудом прошептала она.

- Ты работаешь на Талейникова? Где он сейчас?

- Мне платит человек, у которого много имен, - заговорила она. Нож все еще был в ее опущенной руке. Ярость ее прошла, уступив место страху и изнеможению. - Я не знаю, кто он, и не знаю, где он сейчас.

- Он знал, где найти тебя. Ты кое-что из себя представляешь. Где ты обучалась и когда?

- Когда? - переспросила она машинально. - Когда ты был еще ребенком. Где? В лагерях... Белзен, затем Дахау, а оттуда в другие лагеря, потом фронт, много разных фронтов. Мы все с такой историей...

- О Боже! - пробормотал Скофилд. "Мы все"! Легион вам имя.

Девочки, взятые из лагерей и посланные на фронт в штрафные батальоны или в бараки и казармы, выжившие благодаря проституции, обесчещенные своими же, поруганные, нелюбимые, ставшие изгоями, "мусором Европы", по выражению Гитлера. Да, Талейников знал, где собирать свою птичью стаю.

- Почему ты работаешь на него? Он ничем не лучше тех, кто послал тебя после плена в лагеря.

- Я должна это делать, или он убьет меня. А теперь вот и ты говоришь то же самое.

- Тридцать секунд назад я сделал бы это, потому что у меня не было выбора. Во всяком случае, ты мне его не предоставила. Зато сейчас у нас есть возможность договориться. Я помогу тебе. Ведь ты все время имеешь контакт с этим человеком. Как вы связываетесь?

- Он звонит... Звонит в номер, расположенный напротив.

- Как часто?

- Каждые десять или пятнадцать минут. Сейчас он должен позвонить снова.

- Пошли. Но сначала повернись вправо и брось нож на постель.

- И тогда ты будешь стрелять, - прошептала пожилая женщина.

- Если бы я собирался, то давно уже сделал бы это, - сказал Скофилд. Она была нужна ему, точнее, ему был нужен ее тайный знакомец. - Пошли к тому телефону. Ждать неразумно. Сколько этот человек платит тебе? Я заплачу вдвое больше.

- Я не уверена, что смогу дойти туда. Похоже, ты сломал мне ногу.

- Я помогу тебе. - Он отбросил полотенце, подошел к ней ближе и протянул руку. - Держись за меня.

Женщина, морщась от боли, сделала шаг вперед левой, но внезапно с яростью раненой львицы развернулась как пружина. Выражение ее лица мгновенно изменилось, в глазах вспыхнула злоба.

Нож уперся в живот Скофилду.

* * *

Талейников последовал за амстердамцем к лифту. В кабине оказалась молодая пара, богатые американцы, прекрасно одетые, похожие на любовников или новобрачных. Они были заняты исключительно собой, вожделея, разгоряченные, помимо страсти, выпивкой. Винные пары буквально окутали Талейникова.

Голландец в черном поглубже нахлобучил шляпу, заметив быстрый взгляд Василия. Талейников встал у стены с кнопками. Двери закрылись. Девушка хихикнула, а ее спутник нажал кнопку пятого этажа. Человек из Амстердама дотронулся до цифры 2. Проходя в глубь кабины, он взглянул влево и встретился глазами с Талейниковым. Последовало едва уловимое замешательство, затем почти шок. И Василий все понял. У команды убийц было приоритетное задание - Беовулф Агата. Но их проинструктировали и насчет агента КГБ: если некто Талейников появится на их пути, идя по следу Скофилда, то его, так же как и американца, следует немедленно убрать.

Человек из Амстердама снял шляпу и прижал ее к груди. Затем правая рука ею медленно поползла в карман пальто. Василий резко ударил его локтем, вдавив в стену кабины, а левой рукой полез в карман к голландцу, схватил его за кисть и заломил руку, не успевшую вытащить оружие. Раздался хруст, и голландец замычал, падая на колени.

Девушка вскрикнула. Талейников громко сказал, обращаясь к молодым людям:

- С вами ничего не случится. Я повторяю, я не причиню вам никакого вреда, если сделаете то, что я скажу. Давайте без шума и пустите нас обоих к себе в комнату.

Голландец сдвинулся вправо, но Василий ударил его коленом в лицо, вытащил у него из кармана оружие и, направив его дулом вверх, резко проговорил:

- Я не собираюсь применять оружие, если вы согласны подчиняться. Вы мне не нужны, и я вас не трону. Но вы должны поступить так, как я скажу.

Молодой человек бормотал трясущимися губами:

- Господи, Господи Иисусе Христе!..

- Приготовьте ключ, - приказал Василий. - Когда двери откроются, проходите вперед и идите к своему номеру. Вы будете в полной безопасности, если станете делать все как надо. Если вы закричите или поднимете шум, я буду вынужден стрелять. Но я не убью вас, я просто выстрелю вам в спину, и вас парализует на всю оставшуюся жизнь.

- О, пожалуйста, мистер! Мы сделаем все, что вы скажете! - Девушка наконец-то обрела дар речи и достала ключи из кармана своего спутника.

- Поднимайся! - приказал Василий голландцу.

Двери кабины открылись. Молодые американцы прошли вперед мимо какого-то постояльца, читавшего газету, и свернули направо по коридору. Талейников шел следом, таща голландца. Стволом своего "бурана" он уперся в бок жертве и прошептал:

- Только один звук, голландец, и тебе никогда больше не удастся произнести второй. У тебя не будет времени даже на писк.

Войдя в номер, Василий пихнул голландца на стул и, целясь в него, приказал молодому человеку и девушке: