Онлайн книга «Возвращение Матарезе»
|
– Весьма необычное мнение для человека пожилого, – заметил Прайс. – О, дона Карло едва ли можно назвать пожилым. Если я не ошибаюсь, ему всего тридцать восемь. – Для титула «дон» он довольно молод, вы не находите? – В данном случае, синьор, главное не возраст. Карло Паравачини – влиятельный банкир, чьи активы размещены по всей Европе. Он очень… как бы это сказать?.. astuto. [82] – Насколько я понял, он занимается в основном международными финансами. – Si, но это уже выходит за рамки моего понимания. Надеюсь, вы получите большое удовольствие, и если это не составит для вас труда, передайте дону Карло мои наилучшие пожелания. – Обязательно передадим, – сказала Лесли, подталкивая Камерона. – Магазины у вас еще работают? – Для гостей Паравачини я лично пришлю все, что они пожелают. – В этом нет необходимости. Мы сами пройдемся по магазинам. – Как вам будет угодно. В таком случае, arrivederci. [83] Как только администратор ушел, Монтроз повернулась к Прайсу: – Сколько у тебя при себе денег? – Сколько нужно, – ответил тот. – Джеффри Уэйтерс дал мне шесть кредитных карточек, три на мое имя и три – на твое. Без лимита расходов. – Очень мило, но что насчет наличных? – Не знаю. Тысячи три-четыре фунтов… – Меньше шести тысяч американских долларов. Что, если Паравачини играют на настоящие деньги, как это принято в Италии? – Я об этом не подумал. – А теперь подумай, Кам. Мистер и мисс Бруксы не могут прийти с одними кредитными карточками. – Мы не знаем, какого размера ставки… – Однажды я была в Абу-Даби и спустила восемь тысяч долларов, – перебила Монтроз. – Мне пришлось будить посольство, чтобы меня вытащили оттуда живой! – Ого, подполковник Монтроз, а ты, оказывается, вела такую бурную жизнь! Мне подобное и не снилось. – Сомневаюсь в этом, специальный агент Прайс. Но давай-ка ты позвонишь в Лондон и попросишь Джеффри перевести мистеру Бруксу хотя бы тысяч двадцать, занесенные на счет гостиницы Английским банком. – В проницательности, Лесли, тебе не откажешь. Вообще-то это должна была быть моя епархия, но ты меня опередила. – Нет, дорогой, можешь успокоиться. Просто я женщина, а женщины стараются всегда предвидеть наперед, когда могут понадобиться большие деньги. Вот ведь какая головоломка. Камерон обнял ее за плечи. Их лица, их губы оказались в нескольких дюймах друг от друга. – А ты знаешь, над чем ломаю голову я, а? – Безмозглый глупец, я уже устала ждать, когда ты проснешься. – Я боялся… понимаешь, сын, муж, Эверетт Брэкет… Они так много значили в твоей жизни, и я не знал, удастся ли мне преодолеть все это. – Удалось, Кам, удалось, хотя я сама была уверена в том, что это никогда не произойдет. И знаешь, почему? – Нет, не знаю. – Я боюсь тебе это говорить, потому что, возможно, тебе это не понравится. – Ну уж теперь ты должна выложить все начистоту. – Поскольку ты ознакомился с моим личным делом, не сомневаюсь, ты должен понимать, что и я ознакомилась с твоим. – Наверное, я должен быть польщен тем, что оно тебя заинтересовало, но я не нахожу слов от бешенства! Как тебе могли его дать? – У меня тоже есть друзья во властных структурах. – Ну ладно, принимаю. Но что ты имела в виду? – Если отбросить всю шелуху, ты сотворил себя своими собственными руками. У тебя не было родственников-генералов, как у меня, не было больших денег, опять же как у меня. – Знаешь что, дорогая, но и на социальное пособие мы тоже не жили, – развеселившись, произнес Прайс. Он отпустил плечи Лесли, но остался стоять перед ней. – Мои родители преподавали в школе, и у обоих получалось прекрасно. И они позаботились о том, чтобы я окончил университет, чего им самим так и не удалось. – Затем, когда ты учился в Принстоне, тебя пригласило к себе ЦРУ, – договорила за него Лесли. – Почему ты согласился? – Если честно, эта работа казалась мне такой захватывающей… к тому же еще в студенческие годы я набрал столько кредитов, что мне пришлось бы потратить половину будущей профессорской карьеры, чтобы с ними расплатиться. – Кроме того, ты занимался спортом, – перебила Лесли, по-прежнему глядя ему в глаза. – Ну да, еще со школы, в основном, как я всегда повторял, потому что терпеть не мог, когда на мне ездят верхом. – Одним словом, ты был первосортным сырьем, дорогой. – Ты не могла бы повторить последнее слово еще раз, пожалуйста? – Да, повторяю… мой дорогой, чего я сама никак не ожидала. Они поцеловались, долго и с чувством. Наконец Лесли оторвалась от Камерона и посмотрела ему в глаза. – Но я так и не объяснила, чем тебе удалось пробить мои ограждения. – А разве это так важно? – Для меня важно, дорогой. Я не ищу любовных утех на одну ночь, и, не сомневаюсь, ты это тоже прекрасно понимаешь. Я не шлюха. – Черт побери, я про тебя и подумать не мог такое! – Успокойся, Прайс. Этот ярлык незаслуженно повесили на кое-кого из моих лучших подруг. Ты даже представить себе не можешь, что такое брак среди военных. Долгие месяцы разлуки, естественный зов природы, вокруг множество привлекательных мужчин, которые пристают к тебе в офицерских клубах, – и в том числе командиры твоего мужа. – От всего этого воняет, – заметил Камерон. – Ты совершенно прав, – согласилась Монтроз. – Однако такое происходит сплошь и рядом. – И с тобой такое тоже произошло? – Нет. К счастью, у меня был Джеми, я была дочерью генерала, и меня постоянно бросал в самое пекло Брэкет. А если бы не все это, не знаю. – Зато я знаю, – сказал Прайс, заключая ее в свои объятия. Они снова поцеловались, еще более страстно, давая выход чувству, переполнявшему обоих. Вдруг зазвонил телефон, Лесли вздрогнула. – Лучше ответить, – предложила она. – Нас здесь нет, – тихо прошептал Камерон, не выпуская ее из объятий. – Пожалуйста… у меня уже давно не было никаких известий от Джеми… – Разумеется, – сказал Прайс, отпуская ее. – Но и не будет, ты же сама знаешь. Уэйтерс все объяснил. – Ну, по крайней мере, мне могли бы рассказать, как он, правда? |