Книга Кодекс «Альтмана», страница 107 – Гейл Линдс, Роберт Ладлэм

Арлен кивнула с серьезным видом.

— Появилась хорошая зацепка для установления личности второго человека, повинного в утечках. МакДермид наводил справки здесь, в Вашингтоне. Не у Котта. У него есть еще один источник. Вероятно, даже партнер. Мужчина. Возможно, занимающий высокий пост. До сих пор его имя не называлось.

Президент обдумал ее слова, подавляя вспышку гнева:

— Как вы об этом узнали?

— Мы оборудовали гонконгскую контору МакДермида подслушивающим устройством.

Президент впервые за день улыбнулся.

— Иногда хитроумие ЦРУ от души восхищает меня. Спасибо, Арлен. Я искренне благодарен вам. Насколько я понимаю, ваша главная трудность в том, что вы до сих пор не сумели его идентифицировать?

— Именно. Одна из наших женщин-агентов в Гонконге уверена, что ей знаком его голос, но она до сих пор не может связать его с определенным человеком.

— Вы сами слышали его?

— Запись по телефону получилась не очень качественной, тем не менее ее уже отправили в Лэнгли с курьером.

— Как только установите личность, немедленно сообщите мне. Если ваши люди не сумеют выяснить его имя, пришлите сюда запись. Может быть, его узнает кто-нибудь из сотрудников Белого дома.

— Слушаюсь, господин президент. — Арлен начала подниматься на ноги.

Кастилья задержал ее:

— Как продвигается расследование прочих аспектов деятельности МакДермида?

— Пока нам не удалось установить, с какой целью он и группа «Альтман» ввязались в дело «Эмпресс», если не считать очевидной причины — желания получить доход от продажи химикатов.

— Хорошо, Арлен. Спасибо. Вы прекрасно поработали.

— Это мой долг, сэр. Происходящее напоминает мне пиротехническую шутиху, которая в любой момент может превратиться в ядерную ракету. Будем надеяться, что все это скоро подойдет к концу.

— Вашими бы устами да мед пить, — подал голос Оурей, стоявший у стены.

— Доброй охоты, — пожелал Кастилья. — Держите меня в курсе.

— Обязательно, господин президент.

— Проводите госпожу директора, Чарли, — велел Кастилья. — Поговорим позже.

Как только они ушли, президент потянулся к синему телефону, чтобы вызвать Клейна и сообщить ему о том, что удалось и чего не удалось выяснить ЦРУ. Он не хотел рисковать, не хотел допустить еще одну утечку.

* * *

Понедельник, 18 сентября

Дацу

Лимонно-желтая полоска на восточном горизонте предвещала наступление рассвета. Дряхлый лимузин, «Хамви» и «Лендровер» прокатили десять километров, минуя поля и поросшие лесом холмы. Скудный утренний свет становился все ярче и теплее. В конце концов машины въехали в темный двор, почти целиком укутанный влажными туманными тенями. Далекие фиолетовые холмы Баодин-Шан начинали обретать зеленую окраску. Именно там высечена статуя Спящего Будды, у которой была назначена решающая встреча с Ли Коню и ее мужем. Джон осматривал холмы, гадая, что принесет ночь.

Во дворе стоял старый автобус советского производства. Его двигатель работал.

— Зачем это? — спросил Джон. Машины остановились бок о бок с автобусом, водители заглушили двигатели.

— На нем Алани и ее группа должны были доставить Тейера и Киавелли к границе, изображая уйгуров, которые возвращаются домой в Кашгар.

— Рискованная затея. У вас прекрасные гримеры, но при дневном свете Тейера и Киавелли неминуемо разоблачат.

— Подождите в машине. Сейчас сами все увидите.

Асгар пересек пыльный двор и что-то сказал пожилому уйгуру, сидевшему за рулем автобуса. Тот сразу заглушил мотор, неторопливо выбрался из кабины и отправился в дом вслед за людьми Асгара.

Асгар поманил Джона:

— Идемте.

Войдя в дом, он показал Джону два просторных женских наряда, похожих на афганские бурки, один черный, другой коричневый. Они лежали на деревянном крестьянском столе.

— В Синьцзяне многие женщины носят паранджи, но некоторые доходят до крайности и надевают на себя такие вот чудища. Мы закутаем в них Тейера и Киавелли и посадим их рядом с Алани, потому что она высокого роста. Подобрав под себя ноги, они сойдут за женщин.

— По крайней мере, под этими нарядами можно спрятать оружие.

Дом был старый, с истертым полом и перекрытиями из некрашеных бревен. Он был меблирован самодельными столами, креслами и шкафами для одежды. В комнате, в которую вела дверь с аркой, стояли кровать и деревянный умывальник с глиняными миской и кувшином. Джон не увидел здесь уйгуров, кроме водителя автобуса, — тот сидел за деревянным столом в кухне за второй сводчатой дверью.

— Где я буду спать? — Теперь, когда Смиту стало ясно, что ему придется ждать ночи, он внезапно почувствовал, до какой степени утомлен. Болела каждая мышца, раны на лице зудели. Ему хотелось смыть с себя черную краску, поесть и рухнуть на первую попавшуюся постель.

— В доме есть замаскированный подвал, а в хлеву за стойлами — потайные комнаты. Чего вы хотите в первую очередь — есть или спать?

— Сначала поесть. Потом поспать.

Вслед за Асгаром Джон вошел в кухню — там за вторым столом сидели четырнадцать бойцов и жадно поглощали пищу, а женщины готовили еду и расставляли по столам полные тарелки. Среди женщин Смит заметил двух улыбающихся гримерш, с которыми он встречался в шанхайском «лунтане». Увидев его лицо, они рассмеялись, жестами велели ему подойти к раковине и смыли с его кожи черные маскировочные полосы при помощи холодной воды и самодельного мыла, пахнущего дегтем.

Почувствовав себя лучше, Джон сел за стол напротив старика, который оторвался от еды, посмотрел на него с таким видом, будто спрашивал: «Кто ты такой?», потом пожал плечами и вновь уткнулся в тарелку.

Асгар присоединился к ним, неся в руках миску с рисом, ломтиками баранины, моркови, лука и стручковой фасолью, политыми растопленным курдючным салом. Такой же рис они ели в «лунтане». Асгар поставил миску на стол среди других блюд. Изголодавшись после долгой ночи и непрерывного напряжения, Джон положил себе щедрые порции каждого из них. Он с аппетитом уминал тонко нарезанное мясо с восхитительным гарниром. Кебаб из рубленой баранины был хрустящим снаружи и сочным внутри; он был лишен тех запахов, которые большинству американцев кажутся неприятными.

Пока Джон утолял голод, Асгар наблюдал за ним, не забывая подносить ложку ко рту. Воцарившаяся за столом атмосфера словно бы создала у него ностальгическое чувство.

— Уйгуры были кочевыми овцеводами задолго до того, как осели и занялись земледелием. Баранина для нас — то же самое, что морские продукты для японцев и говядина для аргентинцев и американцев. Англичане тоже знают толк в овцах. Именно этим мне нравилась их страна. Порой мне удавалось достать мясо овец южноанглийской породы... Ох-хх... Это была самая лучшая баранина, которую я ел с тех пор, как уехал из дома.