Онлайн книга «Московский вектор»
|
Он с трудом сел на кровати и моргнул, почувствовав, какая тяжелая у него голова и до чего кисло и противно во рту. Вчера вечером на вечеринке у канцлера не надо было столько пить, а потом, перед поездкой домой, в глупой попытке протрезвиться вливать в себя море крепчайшего кофе. Уснуть Кесслеру удалось лишь в четвертом часу. Он нащупал и взял телефонную трубку. – Ja? Kessler hier. – Доброе утро, герр Кесслер, – ответил по-немецки женский голос – в столь ранний час до неприличия бодрый. – Меня зовут Изабелла Штан. Я государственный обвинитель из Министерства юстиции, работаю в отделе по коррупции. Звоню, чтобы попросить вас о срочной встрече. Случай исключительный и не терпит отлагательств… Голову Кесслера будто объяло пламя. Его разбудила какая-то мелкая сошка из Министерства юстиции? Он сжал трубку настолько крепко, что едва не раздавил. – Да как вы посмели тревожить меня дома? Вы ведь знаете установленные правила! Если вашему министерству потребовалось содействие Бундескриминальамт в каком-то деле, обращайтесь с официальным заявлением через соответствующие инстанции! Отправьте бумагу по факсу, и, когда мы сочтем нужным, пришлем вам ответ. – Вы не совсем поняли, герр Кесслер, – произнесла женщина, теперь с явной издевкой в голосе. – Дело заведено на вас, поэтому-то я и звоню вам домой. – Что? – рявкнул Кесслер, напрочь забывая о сонливости и последствиях пьянки. – К нам поступили серьезные заявления, герр Кесслер, – продолжила женщина. – Это связано с исчезновением профессора Вольфа Ренке шестнадцать лет назад… – Какая чепуха! – гневно выкрикнул Кесслер. – Неужели? – спросила Штан. Ее голос зазвучал жестче и наполнился презрением. – Тогда перейдем ко второму вопросу. Объясните, на какие средства вы приобрели дорогостоящие произведения искусства? С трудом, но мы выяснили, что картины принадлежат вам. Первую вы приобрели в 1990 году – работу Кандинского из галереи в Антверпене – за двести пятьдесят тысяч евро по нынешнему курсу. Вторую в девяносто первом, коллаж Матисса… Выслушивая ошеломляюще точные сведения о столь дорогих его сердцу картинах, Кесслер обливался холодным потом. Деньги он получал в течение долгих лет за то, что прикрывал Ренке. Его затошнило. Откуда этой обвинительнице из Министерства юстиции стали известны его секреты? Покупая работы великих живописцев, он был предельно осторожен: действовал через агентов, к которым обращался под вымышленными именами, указывая другие адреса. Выйти на его след через галереи и посредников было почти невозможно. Мысль судорожно работала. «Надо остановить расследование. Каким образом? Через министра внутренних дел, он ведь мне многим обязан? Нет, не выйдет. Министр не пожелает ввязываться в скандал столь крупного масштаба. Надо исчезнуть, бросить все богатства, которые достались мне столь дорогой ценой. А за помощью надежнее обратиться к другому источнику». * * * Рэнди Рассел, сидя в темно-зеленом фургоне «Форд» на удалении нескольких кварталов от виллы Кесслера, закончила телефонный разговор. – Наверно, обделался от страха, скот, – произнесла она, довольно улыбаясь. – Готова поспорить, уже придумывает, к кому воззвать о помощи. Специалист по записи и воспроизведению звука из ЦРУ, расположившийся рядом, покачал головой. – Хорошо, если только обделался. – Он кивнул на экран, на котором отображалось распределение напряжений в голосе Кесслера, записанное во время беседы. – Когда ты завела речь о картинах, бедняга чуть не тронулся умом. – Тише! – сказала вдруг вторая специалист, сосредотачиваясь на сигналах, что поступали в ее наушники от устройств, установленных Рэнди в доме Кесслера. – Клиент вышел из спальни. По-моему, направился в кабинет. – Наверное, задумал позвонить с другого телефона, – предположила Рэнди. – Тот, что у него в спальне, – беспроводной. Боится, что его подслушают. Специалисты по звукозаписи закивали, соглашаясь. Радиотелефоны – миниатюрные передатчики. Перехватить разговор того, кто пользуется беспроводным телефоном, – пара пустяков. Первый специалист ввел на расположенной перед ним клавиатуре последовательность команд. – Я подсоединился к телесети «Дойче телеком», – спокойно сообщил он. – Начинаем прослушивание. * * * Весь в поту, Кесслер опустился на стул за старинным столом в кабинете. И с минуту обдумывал, как действовать. Не опасно ли выходить на связь? Номер разрешено набирать лишь при крайней необходимости. Крайней необходимости! А разве сейчас не тот самый случай? Дрожащей рукой он снял с аппарата трубку и медленно набрал длинный междугородный номер. Несмотря на ранний час, ответили на звонок буквально после трех гудков. – Да? – послышался грубоватый резкий голос. Именно он давал Кесслеру распоряжения почти два десятка лет. Руководитель БКА сглотнул. – Это Кесслер. – Я прекрасно знаю, кто мне звонит, Ульрих, – ответил профессор Вольф Ренке. – Не убивай время на никчемные слова. Чего ты хочешь? – Я должен немедленно уехать из страны и получить новый паспорт. – Конкретнее. Отчаянно стараясь казаться спокойным, Кесслер пересказал содержание разговора с чиновницей из Министерства юстиции. – Сам понимаешь, мне надо срочно исчезнуть из Германии, – пробормотал он. – Я договорился встретиться с обвинительницей через несколько часов, чтобы выиграть время. Ей слишком многое известно о моих доходах. На встречу я, естественно, не пойду. – А ты уверен, что эта Штан настоящая? – спросил Ренке ледяным тоном, совсем сбивая Кесслера с толку. – Конечно… А какая же еще?.. – Ты болван, Ульрих! – выпалил ученый. – Даже не потрудился проверить, разыгрывают тебя или нет – сразу запаниковал и бросился ко мне! – А какая разница? – спросил Кесслер. – Кем бы она ни оказалась, знает обо мне чересчур много. Я в опасности. – Его взяла обида. – Ты должен мне помочь, профессор. – Ничего я тебе не должен! – отрезал Ренке. – За услуги ты и так получал с лихвой. Печально, что о твоих правонарушениях узнали посторонние, но я здесь совершенно ни при чем. – Значит, ты отказываешь мне в помощи? – спросил потрясенный Кесслер. – Этого я не сказал, – резко ответил Ренке. – Так и быть, я тебе помогу – в личных интересах. Слушай внимательно и сделай все так, как я скажу. Оставайся на месте. Никому больше не звони – по какому бы то ни было поводу. Когда все будет готово для твоего отъезда, я сам с тобой свяжусь и дам следующие указания. Все понял? Кесслер судорожно закивал. – Да-да, все понял. – Прекрасно. Ты один? – Пока да. – Кесслер взглянул на украшавшие стол часы. – Но примерно через час приедут слуги. |