Книга Завет Холкрофта, страница 79 – Роберт Ладлэм

— Тинаму? — впервые за время рассказа перебил его ошеломленный Кесслер. Лицо ученого пылало.

— Да. Вы что-нибудь о нем знаете?

— Только, то, что писали в газетах.

— Я уже от нескольких человек слышал, что на совести этого Тинаму десятки убийств.

— И британцы полагают, что Тинаму — это Иоганн фон Тибольт?

— Они ошибаются, — сказал Ноэль. — И я уверен, что теперь они и сами это знают. Вчерашнее происшествие Должно их убедить. Вы все поймете, когда я дойду до этого эпизода.

— Так продолжайте же! — подстегнул Кесслер.

Холкрофт вкратце описал вечер, проведенный с Гретхен, Упомянул о фотографии Энтони Бомонта, потом рассказал о Хелден и Полковнике, сообщил о смерти Ричарда Холкрофта, вспомнил о телефонных разговорах с нью-йоркским Детективом Майлзом и про беседы с матерью.

Потом перешел к рассказу о зеленом «фиате», преследовавшем их до Барбизона, и о человеке с рябым лицом.

Затем последовало описание кошмара на fete d'hiver: как он пытался поймать в ловушку человека из «фиата» и при этом едва не погиб сам.

— ...Я уже говорил несколько минут назад, что англичане ошибались насчет Теннисона, — добавил Холкрофт, завершая рассказ о своих злоключениях.

— Теннисона? Ах да — это новое имя фон Тибольта, — вспомнил профессор.

— Совершенно верно, — кивнул Холкрофт. — Люди из МИ-5 были убеждены, что происшествие в Монтро, включая и инцидент с рябым незнакомцем, шпионившим за нами, — дело рук Тинаму. Но рябой убит. А он работал на фон Тибольта, и разведке об этом известно. Хелден тоже подтвердила этот факт...

— Вы хотите сказать, — перебил Кесслер, — что Тинаму — фон Тибольт не стал бы убивать своего человека.

— Именно.

— Значит, агент доложит своему начальству...

— Увы, не доложит, — оборвал Ноэль Кесслера. — Он погиб, заслонив Хелден от пули. Но англичане, безусловно, проведут опознание и сразу установят, что к чему.

— Смогут ли они найти труп агента?

— Известие о его смерти они получат непременно. Там повсюду было полно полицейских. Тело обнаружат.

— Могут ли следы вывести на вас?

— Возможно. Наверняка найдутся свидетели, видевшие, как мы сцепились с ним на площади. Но Хелден придумала, что мы будем говорить в этом случае: «Да, нас преследовали, но к тому, что случилось позднее, мы не имеем никакого отношения». С какой стати мы должны знать о дальнейшем?

— Звучит довольно неопределенно.

— Еще когда агент был жив, я решил проверить, знает ли он что-нибудь о Болдуине. Это имя подействовало на агента подобно пистолетному выстрелу. Он стал умолять меня и Хелден связаться с неким Пэйтоном-Джонсом и рассказать тому обо всем; мы, мол, должны попросить его разыскать незнакомца, который напал на нас и убил человека фон Тибольта, и — это агент считал самым важным — непременно сообщить МИ-5, что ко всем этим происшествиям имеет какое-то отношение Питер Болдуин.

— Болдуин? Вы, кажется, говорили, что у него были контакты с МИ-5? — уточнил Кесслер.

— Да. Он приходил к ним некоторое время назад с информацией о наследниках «Вольфшанце».

— "Вольфшанце"? — тихо переспросил Кесслер. — Это из того письма тридцатилетней давности, которое Манфреди передал вам в Женеве, не так ли?

— Совершенно верно. Агент сказал, что мы должны попросить Пэйтона-Джонса еще раз вернуться к материалам Болдуина. К "коду «Вольфшанце», как он выразился.

— Скажите, упоминал ли Болдуин «Вольфшанце» в телефонном разговоре с вами в Нью-Йорке? — спросил Кесслер.

— Нет. Он сказал лишь, что мне надо держаться подальше от Женевы; что ему известны такие вещи, о которых не знает никто. Потом он сказал, что кто-то звонит ему в дверь, пошел открывать и к телефону уже не вернулся.

Взгляд Кесслера стал холоднее.

— Значит, Болдуин знал о Женеве и о том, что «Вольфшанце» проявляет к этому делу интерес.

— Мне неизвестно, что именно он знал. Быть может, это были всего лишь слухи.

— Однако эти слухи должны бы предостеречь вас от визита в МИ-5. Даже за ваше намерение известить их о том, что Бомонт — агент «Одессы», вы можете заплатить слишком дорогой ценой. Британцы начнут расспрашивать вас и вашу подругу обо всех подробностях. Делать это они мастера, и у них есть тысячи способов выудить из человека всю информацию. Имя Болдуина может всплыть на поверхность, и тогда они непременно поднимут его материалы. Так что этот вариант не годится.

— Я пришел к такому же выводу, — сказал Холкрофт. Доводы Кесслера произвели на него впечатление.

— Думаю, есть другой способ убрать Бомонта с вашего пути.

— Какой же? — поинтересовался Холкрофт.

— Здесь, в Германии, «Одессу» презирают. Стоит замолвить словечко нужному человеку, и Бомонта выдворят. А вам не придется лично вступать в контакт с британцами, рискуя проговориться о Болдуине.

— Можно ли это устроить?

— Нет проблем. Если Бомонт действительно агент Одессы, то короткой ноты Бонна министерству иностранных дел Великобритании будет вполне достаточно. У меня полно знакомых в правительстве, которые могут это сделать.

У Холкрофта словно гора свалилась с плеч. Еще одно препятствие осталось позади.

— Я так рад, что познакомился с вами... — признался он Кесслеру. — И вдвойне рад тому, что вы именно такой, какой вы есть на самом деле.

— Не торопитесь с выводами. Вы ждете ответа на вопрос, присоединюсь ли я к вам? Честно говоря, я...

— Я пока не требую от вас ответа, — перебил его Ноэль. — Вы были искренни со мной, поэтому я должен ответить откровенностью на откровенность. Я еще не все рассказал. Сегодня...

— Сегодня? — встревожился Кесслер. Он явно был в замешательстве.

— Да. Всего пару часов назад, если быть точнее.

— И что же произошло... сегодня? Ноэль подался вперед:

— Мы знаем о «Возмездии» и «Одессе». Мы не уверены, какой информацией о Женеве они располагают, но я чертовски хорошо представляю, как они будут действовать, когда раскопают достаточное количество фактов. Далее. Мы знаем о людях из «Вольфшанце». Кто бы они ни были, они ничем не лучше других — такие же сумасшедшие; но неким странным образом они сейчас на нашей стороне, поскольку заинтересованы в успехе Женевы. Однако есть еще одна сила. Кто-то — или что-то — гораздо могущественнее прочих. Я обнаружил это сегодня вечером.

— Что вы имеете в виду? — Голос Кесслера ничуть не изменился.

— От самого отеля за мной была слежка. Какой-то мотоциклист ехал за моим такси через весь Берлин.

— Мотоциклист?

— Да. Я, как последний идиот, привел за собою хвост, но, поняв, что сглупил, решил остановить шпика. И мне это удалось. Правда, дело обернулось несколько иначе, чем я предполагал. Мотоциклист не принадлежал ни к «Одессе», ни к «Возмездию». Он ненавидел и тех и других, обзывая их не иначе как мясниками и клоунами.