Книга Патрульные апокалипсиса, страница 139 – Роберт Ладлэм

Лэтем вышел из тени лужайки на свет у входа в дом.

— Подойдите сюда, пожалуйста, Геракл. Поговорим на улице.

— Почему бы вам не зайти? Воздух прохладный, внутри намного уютней.

— Мне совсем не холодно, — сказал Дру. — На улице тепло и влажно.

— Однако куда лучше в помещении с кондиционером, не так ли?

— Я получил указание не вести разговоров в доме священника. Идея ясна?

— Подозреваете, что я запишу на пленку все, о чем мы говорим, и тем самым подставлю себя? -хрипло крикнул Кениг, выходя наружу.

— А других идей нет?

— Каких это?

— Ну, скажем, что дом прослушивается французами?

— Это невозможно! У нас постоянно работают устройства, которые бы это обнаружили.

— Новинки техники рождаются каждый день, преподобный отец. Лучше попробуйте угодить нашим начальникам в Берлине, даже если они и не правы. Честно говоря, это нужно нам обоим.

— Хорошо.

Кениг спустился на одну ступеньку, когда Дру его остановил:

— Подождите.

— Что такое?

— Выключите свет и закройте дверь. Не в наших интересах, чтоб остановилась патрульная машина.

— Это точно.

— Кто еще в доме?

— Мой помощник, его комнаты наверху, и две собаки, они на кухне, пока не позову.

— Вы можете отсюда выключить свет наверху?

— В коридоре да, но не в спальне.

— Выключите его тоже.

— Вы чрезмерно осторожны, герр зонненкинд.

— Результат подготовки, герр Геракл, сын Зевса. Священник зашел в дом, тут же погас основной свет вверху и внизу, и вдруг Кениг крикнул:

— Hunde! Aufruh! [121]

Когда лидер нацистов снова показался в темном дверном проеме, луна высветила два других силуэта по бокам от него — приземистые, с большими головами и мощной грудью, на четырех, слегка кривых лапах. Псы преподобного весьма походили на самого священника; это были питбули.

— Это мои друзья, Доннер и Блитзен. Детям прихожан нравятся их имена. Собаки абсолютно безобидны, пока я не дам им особую команду. Ее я, естественно, продемонстрировать не могу — они разорвут вас на части.

— Берлину это бы не понравилось.

— Тогда не давайте мне повода, — продолжил Кениг, выходя на лужайку, его телохранители вперевалку шли рядом.

— И, пожалуйста, без комментариев, что владельцы похожи на собак или наоборот. Этого я уже наслушался.

— Не представляю почему. Вы немного повыше.

— Не смешно, зонненкинд, — сказал нацист, глядя снизу на Дру и поправляя широкую голубую шаль на плече, чтобы спрятать левую руку. Нетрудно было догадаться, что там у Кенига под шалью.

— Что это за информация из Берлина? Я, разумеется, запрошу подтверждение.

— Только не из дома, — твердо возразил Лэтем. — Спуститесь вниз по улице или еще лучше отправьтесь в другой район и звоните кому хотите, но не отсюда. У вас и так неприятностей хватает, не усугубляйте. Это дружеский совет.

— Так вы не шутите? Они считают, что при всех моих предостережениях я скомпрометирован?

— Конечно, Геракл.

— На каком основании?

— Прежде всего они хотят знать, у вас ли эта женщина.

— Де Фрис?

— Да, кажется, так, не уверен — связь была жуткой. Я должен перезвонить в Берлин в течение часа.

— Откуда они вообще могли узнать о ней? Мы еще не подали отчет! Ждем результатов.

— Полагаю, у них агенты во французской разведке, Сюртэ, во всяких таких организациях... Послушайте, Кениг, я ничего не хочу знать, что не по моей части, у меня своих забот в Штатах хватает. Просто отвечайте мне, чтоб я мог передать начальству. Эта женщина у вас?

— Разумеется.

— Вы ее не убили. — Лэтем утверждал, не спрашивал.

— Пока нет. Убьем через несколько, часов, если не дождемся результатов. Бросим тело у входа в американское посольство.

— Каких результатов? Мне не нужны подробности — просто обрисуйте ситуацию, чтоб они были довольны. Поверьте, это в ваших интересах.

— Хорошо. Рано утром наш отряд свяжется с ее любовником, с этим Лэтемом, и скажет: если он хочет видеть ее живой, пусть приходит на свидание в парк или к какому-нибудь памятнику, в общем, туда, где могут укрыться несколько наших лучших снайперов. Когда он придет, обоих изрешетят пулями.

— Где свидание?

— Решает отряд, не я. Понятия не имею.

— Где ее сейчас содержат?

— Какое Берлину до этого дело? — Неонацист вдруг прищурился, вопросительно уставившись на Дру. — Раньше они никогда не запрашивали тактическую информацию.

— Откуда я знаю, черт возьми?

Услышав повышенный тон, питбули устрашающе зарычали.

— Я просто повторяю то, что мне приказали узнать! Встревоженный Лэтем чувствовал, как по лицу струился пот. Выдержка,черт возьми, и еще раз выдержка!Еще немного осталось!

— Ладно. Почему бы и нет? — сказал низкорослый двуногий бульдог. — Поезд идет, и с расстояния в пятьсот миль его не остановить. Она на квартире на рю Лакост, дом 23.

— Номер квартиры?

— Отряд мне не сообщал. Она сдавалась, у них даже телефона нет. К утру они, естественно, исчезнут, а хозяин останется с платой за несколько месяцев и без жильцов.

"Шаг первый, -подумал Дру. — Шаг второй -избавиться от этих проклятых собак и остаться наедине с Кенигом".

— По-моему, это все, что требовалось Берлину, — сказал он.

— Ну, так какую информацию вы должны мне передать? — спросил нацист-лютеранин.

— Скорее приказ, чем информацию, — сказал Лэтем. — Вы должны временно прекратить деятельность, не отдавая и не получая ни от кого указаний. В нужное время Берлин с вами свяжется и прикажет возобновить операции. Более того, захотите получить подтверждение переданного мною приказа — делайте это на самом нижнем уровне, желательно через Испанию или Португалию.

— Безумие какое-то! — захлебнулся миниатюрный прелат, а собаки зарычали и одновременно щелкнули зубами. — Haltet! — заорал он, успокаивая животных. — Я самый законспирированный человек во Франции!

— Меня просили передать, что также думал некто по имени Андрэ, так теперь с ним покончено.

— Андрэ?

— Я же сказал — я не знаю, кто он и что все это значит.

— Mein Gott, Андрэ! — Голос нациста ослабел, лицо выражало смятение и страх. — Он был так хорошо замаскирован!