Книга Предательство Тристана, страница 58 – Роберт Ладлэм

– Твой кто? Прикрепленный?

– Видимо, следить за мной – выгодное назначение, потому что у него очень уж высокое звание для такой работы. Вот уже полтора года как он стал моей тенью. Сначала это было смешно. Куда бы я ни пошла, он оказывался рядом. Я встречаюсь с друзьями в ресторане, и он находится там же, за соседним столиком. Я отправляюсь за покупками, и он там же, рассматривает соседний прилавок. Любой спектакль в Большом – и он там, всегда на одном и том же месте. В конце концов я пригласила его на чай. Специально сделала это перед разными высокопоставленными людьми во время одного из приемов у нас в театре, так что он не мог отказаться.

– Зачем?

– Я решила, что имею право познакомиться с моим тюремщиком. Может быть, ему когда-нибудь прикажут арестовать меня и доставить на казнь. Может быть, когда-нибудь он сам окажется моим палачом. Я предпочитаю поддерживать знакомство с человеком, который занимается моей судьбой в виде персонального поручения.

– Но почему? Почему они прикрепили к тебе надсмотрщика?

Она пожала плечами.

– Я решила, что так полагается по моему статусу примы-балерины. – И добавила так, будто ей было очень весело: – Я теперь важная персона, и поэтому за мной нужно тщательно следить. Одну из балерин, у которой сложились слишком уж дружественные отношения с иностранцем-капиталистом, ее поклонником, сослали жить в Сибирь. Таких птиц, как мы, держат в прочной клетке.

– Значит, ты достигла согласия, – сказал Меткалф по-английски.

– Accommodation [72] , – повторила за ним Светлана. – Красивое слово. Как оно произносится по буквам?

«Наладить взаимоотношения со своим тюремщиком – на такое, похоже, способны только русские», – подумал Меткалф. Произнося понравившееся Светлане слово по буквам, он заметил, что лейтенант Кундров спустился на лужайку и идет к ним.

– Светлана Михайловна, – сказал русский, у него был сильный звучный баритон, – добрый вечер. На улице очень холодно. Вы простудитесь.

– Добрый вечер, Иван Сергеевич, – подчеркнуто вежливо ответила она. – Позвольте мне представить вам приезжего бизнесмена…

– Стивена Меткалфа, – закончил за нее Кундров. – Если мне не изменяет память, мы встречались в Большом театре.

Мужчины обменялись рукопожатием.

– Вы, как я вижу, поклонник балета, – сказал Меткалф.

– Я поклонник Светланы Михайловны.

– Точно так же, как и я, но боюсь, что мы с вами лишь частички бесчисленного множества.

– Совершенно верно, – ответил лейтенант. – Светлана Михайловна, вы ведь провели здесь весь вечер? Как гостья посла?

Действительно ли на ее лице мелькнула тень раздражения?

– Вам все известно обо мне, – весело проговорила Светлана. – Да, немного погуляли на лыжах и покатались верхом. А вы?

– Боюсь, что я не получил приглашения остаться на ночь.

– Позор, – возмутилась Светлана, неизвестно что имея в виду.

Кундров повернулся к Меткалфу.

– Надеюсь, вам не пришлось испытать слишком серьезные неудобства по дороге сюда? Последнее время совершенно невозможно найти такси. Думаю, «Интурист» должен был выделить вам автомобиль с водителем.

Было ясно, что он знал о попытке Меткалфа укрыться от наблюдения. Меткалф решил воспользоваться возможностью, чтобы хоть как-то поправить свое положение.

– Если говорить честно, я не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что я отправился сюда. Вы просто не поверите, если я расскажу, какие я предпринял предосторожности.

– Но почему? Мы же находимся в советском раю, – светским тоном произнес офицер ГРУ. – Здесь нет никаких тайн. От нас – нет.

Меткалф попытался изобразить робость.

– В этом-то вся проблема.

– Я не уверен, что понимаю вас.

– Вы все, друзья, ГРУ, НКВД, неважно кто – очень много болтаете. Рождаются сплетни, они расходятся, а потом узнают, что я вляпался в историю.

– Кто узнает?

Меткалф закатил глаза.

– Мой брат, конечно, кто же еще? Я поклялся ему всем на свете, что буду здесь заниматься делами и только делами. Я обещал ему, что не стану ходить ни на какие приемы и вечеринки. Он считает, что я уже в прошлый приезд доставил ему более чем достаточно хлопот. Посудите сами, мой брат – человек серьезный и очень хочет меня переделать. Он считает, что я уже стал заправским трезвенником. Ну и пусть себе считает. Он поклялся вышвырнуть меня из семейного бизнеса, если узнает, что я взялся за старое.

– Потрясающая история, – бросил Кундров. Своей небрежной улыбкой он давал понять, что не поверил ни слову из рассказанного Меткалфом. – А эти люди? – осведомился он, обведя жестом дачу, как будто имел в виду всех, кто там находится. – Думаете, они не заметят, что вы взялись за старое, и никто из них не станет распускать сплетни?

– Их я нисколько не боюсь. А вот проклятый шофер… Этот парень-англичанин, которого брат послал со мной якобы для того, чтобы он возил меня и сопровождал и был вообще моим… адъютантом, а на самом деле он камень у меня на шее. Именно от него я и хотел скрыться.

– Что ж, на мою скромность вы можете смело рассчитывать, – великодушно объявил Кундров.

– Очень рад это слышать, – ответил Меткалф. – Впрочем, я в этом и не сомневался.

Лана кашлянула.

– Если вы извините меня, джентльмены, я все же вернусь в дом. А то Руди подумает, что я его бросила.

Часом позже Меткалф влез в большой «Бентли», за рулем которого сидел второй секретарь британского посольства. В машину набились другие гости, возвращавшиеся в Москву. Настроение у всех было неестественно приподнятое, громкие шутки вызывали заразительный смех, подогреваемый алкоголем. Когда автомобиль доехал до конца длинной темной проселочной дороги и собрался повернуть на асфальтированное шоссе, Меткалф вдруг спохватился:

– Проклятье, я забыл на даче портфель!

Сразу несколько человек дружно застонали. Кто-то надтреснутым голосом заметил:

– Нет никакого смысла за ним возвращаться – можете не сомневаться, что мальчики из НКВД уже открыли его и стащили все, что было внутри.

– Только притормозите, если это вас не затруднит, – не возражая, попросил Меткалф.

– Но ведь вы не пойдете назад пешком, ведь правда? – воскликнула одна из женщин.

– С удовольствием подышу свежим воздухом, – ответил Меткалф. – Уеду с другой машиной.

Он вышел и неторопливо побрел по направлению к даче, но, как только шум мотора «Бентли» начал стихать, остановился и внимательно осмотрелся, чтобы удостовериться, что его никто не видит.