Книга Белый ниндзя, страница 155 – Гейл Линдс

Шизей смотрела ему прямо в лицо:

— Привет и тебе, мой враг. Я думала, мое сердце остановится, когда я увижу тебя. — Они говорили по-японски, инстинктивно выбрав этот язык, который позволяет общаться одновременно на нескольких уровнях.

— Заходи, — пригласил Николас.

Не поворачиваясь к ней спиной — на всякий случай — он представил ее своему другу. Конни грязно выругался по-японски.

— Ты что, Ник, спятил? Зная, кто она, ты приглашаешь ее войти в дом?

— Не думаю, что мы смогли бы ее удержать за дверью, — ответил Николас, ни на секунду не спуская с девушки глаз. — Конни, у нас совсем кончился чай.

Когда они остались одни, Николас сказал:

— Вот видишь, ты взглянула на голову Медузы, но все еще жива.

Оба они беспрестанно двигались, описывая круги по полу, с хрустом давя свои отражения в осколках зеркал.

— Обстоятельства переменились, — сказала Шизей. — Я пришла сюда не убивать тебя, и даже не для того, чтобы помогать брату.

— Тогда зачем же ты пришла? — мягко спросил Николас.

— Чтобы спасти себя, — ответила Шизей. Между ними шел не только этот разговор. Обмен словами, предложениями, паузами сопровождался разговором их сознании, которые, встретившись в центре комнаты, создали такой психический вихревой поток, что, когда Конни вошел с чаем, он почувствовал такое головокружение, что чуть не уронил поднос.

Услышав дребезжание чашек, как во время землетрясения, Николас сказал:

— Побудь с Жюстиной; Конни. Оставь чай и не возвращайся, пока мы здесь не закончим разговор.

— Но, Ник...

— Делай, как я прошу, — настойчиво повторил Николас. — Я не хочу, чтобы Жюстина была одна.

— Он настоящий друг, — сказала Шизей, когда Конни вышел. — Я завидую тебе.

— Жаль, что у нас так мало времени, чтобы узнать друг друга.

— Действительно, жаль, — согласилась Шизей. — У нас его хватит только на то, чтобы прийти к какому-нибудь соглашению. Я слышу, как содрогается кокоро. Это значит, что скоро мой брат наберет столько сил, сколько ему требуется.

— Он украл шесть моих изумрудов.

— Вот когда он соберет их все, — сказала Шизей, — тогда он будет воистину непобедимым. Сложив девять изумрудов особым образом, он станет так силен, что земля содрогнется. Он сольется с Вечностью и будет равен богам. Вот о чем он мечтает всю жизнь. — Она бесстрастно двигалась, будто через физическую активность давала выход душевному напряжению. Интересно, кому она больше не доверяет: ему или себе, — подумал Николас. — Этим изумрудам не везет: их все время воруют. Сначала их украл Со-Пенг...

— Мой дед никогда и ничего не украл в жизни!

— Может, и не украл, — согласилась Шизей. — Но это и не важно. Важно то, что на уме у моего брата. Мы с ним прямые потомки Цзяо Сиа, человека, которого Со-Пенг утопил в водопаде у горы Гунунг Мунтак около ста лет назад.

— Получается, что меня пытается убить прошлое, о котором я ничего не знаю.

— Мой брат — заложник этого же самого прошлого.

— Не хочешь ли ты, чтобы я его пожалел?

— Нет, — ответила Шизей. — Но понять — должен. И вот я еще что скажу: его не одолеть, используя Тао-Тао. Он пошел дальше, создав свою собственную систему магии, с которой не знакома даже я.

— Ты боишься его, так же, как и я? — спросил Николас и почувствовал темную пульсацию ее сознания, красноречиво отвечающую на его вопрос. — Как ты можешь любить того, кого ты так боишься?

— Я ничего не могу с собой поделать, — в глазах Шизей были слезы. — Он мой брат. У нас с ним одна плоть.

— Но сознание — разное.

— Мы с ним как два хрустальных фонарика, горящие во тьме, — сказала Шизей. — И похожие, и разные. До сегодняшнего дня я не могла полностью уразуметь это.

— Я думаю, что это ты уразумела давно, — сказал Николас. — Просто тебе потребовалось много времени, чтобы принять это.

Шизей и Николас продолжали ходить по кругу, переплетясь сознаниями. Инь и янь, тьма и свет, мягкое и твердое, мужское и женское, — но теперь дефиниции становились все более и более размытыми.

— Можешь ты мне сказать, зачем он убивает? — спросил Николас. — Какое удовольствие он от этого получает?

— Убийство — это тоже одно из средств для достижения поставленной им цели, — ответила Шизей. — Он убивает не просто так, а с соблюдением особого ритуала, включающего в себя и ритуальные действия, и постоянные построения ритуальных заклинаний. Он и кожу сдирает со своих жертв по этой же причине. Действия, соединенные с заклинаниями, оказывают могучее воздействие на кокоро. В этом он черпает свои силы, и поэтому его силы беспрерывно увеличиваются.

Николас вздрогнул.

— Этому надо положить конец, Шизей, — сказал он. — Другого пути нет.

— Знаю. И поэтому я здесь.

— Я новичок в Тао-Тао, — признался Николас. — Без твоей помощи он со мной быстро разделается.

— И это я знаю.

Шизей вдруг остановилась и повернулась спиной к Николасу. Расстегнув блузку, она спустила ее с плеч. Нижнего белья под блузкой не было.

— Вот что сделал из меня брат, — сказала она, показывая гигантского паука. — Вот кто я теперь. Существо, которого он боялся всю свою жизнь. Женщина-Демон.

Николас пошел за подносом, который оставил им Конни, принес чаю. Они сели лицом друг к другу, выпили по чашке, помолчали. И эта пауза была исполнена значения, она говорила о начале нового этапа в их отношениях.

Николас поставил пустую чашку.

— Ты пойдешь со мной, чтобы встретиться с Сендзином?

— Нет, — ответила Шизей. — Это твое дело, и ты его выполнишь сам. Я не об одной себе беспокоюсь. Есть одно важное дело, которое я должна довести до конца. И есть один человек.

Николасу не нужно было спрашивать, что это за человек: сознания их соприкасались. Он знал, кто это Коттон Брэндинг.

— Ты еще этого не знаешь, — сказал Николас, — но группе «Нами» пришел конец. Кузунда Икуза мертв. Вирус ИУТИР больше не под его контролем.

И он почувствовал ее облегчение, и порадовался вместе с ней.

— Подойди сюда, — приказала Шизей.

Когда Николас приблизился, она открыла свою сумочку, достала макияжные принадлежности. Быстрыми, уверенными движениями она стала гримировать его лицо, держа в памяти образ Женщины-Демона, идущей по изрытому штормовой волной берегу, чтобы покарать своего мужа, а в его лице — всех мужчин, которые смотрят на женщин как на низших существ. И еще она вспомнила свою подругу Кику в ночь праздника полнолуния, которая своими руками создала из себя самой идеальный мужской образ. До чего хорош был Самурай!