Онлайн книга «Зона сна»
И опять, как в прошлый раз, его планы поломал полковник Лихачёв. Стас в квартиру зашёл на минутку, переодеться и взять канистру с маслом; но только успел вытащить из шкапа кожаный костюм, высокие ботинки и краги, как зазвонил телефон: – Станислав Фёдорович? Умоляю, приезжайте немедленно. Нет, лучше я вышлю машину, спускайтесь вниз. Нет, я сам за вами приеду… – Что случилось-то, Виталий Иванович? – Марина узнала про Мими, у неё депрессия. Думаю, вы сможете… – Выезжайте, жду. Въехав в Мышкин, Стас подумал, что свалял дурака: надо было от Углича плыть на барже, а не переправляться на левый берег. Мало что здешние жители, как в каменном веке, передвигаются исключительно по реке, из-за чего сухопутные дороги ужасны, так ещё и Мышкин оказался дыра дырой. Нет не только рыночной площади, но и хоть какой харчевни, а он с утра не ел. Всё, что здесь было приметного, так это пустая, полуразвалившаяся пристань и очень красивый, но обшарпанный кафедральный собор. Здесь он и остановился: дело было к вечеру, народ тянулся в собор на службу. Выключил двигатель, слез, с натугой задрал мотоцикл на сошки и чуть было не подумал, что оглох, – такая была вокруг тишина. Но причина тишины была не в его ушах, измученных многочасовым рёвом «зверя», а в том, что все, кто только ни был на площади – не так уж много и людей-то, – застыли на месте, уставившись на него. Народ был вопиюще бедный даже с виду: ни на ком нет новой вещи; пусть не рванина, а всё же выцветшее от многочисленных стирок старьё. «Пожалуй, один мой английский ботинок стоит больше, чем одежда и обувь на всех присутствующих», – сообразил Стас. Вдоль улицы видны были три лошадки и два раздолбанных древних авто – не иначе весь тутошний транспорт. – Ух ты! – завистливо крикнул какой-то пацан. – Здравствуйте, люди добрые, – с максимальной теплотою в голосе сказал Стас, поняв, что в своей коже и металле кажется им просто марсианином; улыбнулся и снял шлем. – А нельзя ли у вас где пообедать? – Нет у нас тут ничего, батюшка, – жалостливо сказал старушечий голос. – А еды у кого купить можно ли? Или магазин какой? – Ой, ой, касатик, – всполошилась баба в платочке. – А идёмте ко мне, я вам и яблочек, и хлеба своего продам! И тут до всех дошло: покупатель приехал! Все позабыли про церковь и надвинулись на него: – Ко мне идёмте, господин!.. – Пирожки у меня вку-усныя! – Ко мне идём, ко мне, у меня лучше! – С малиной пирожки! – Огурчики! – Квас! Стас поднял обе руки вверх и крикнул: – Тихо! Все смущённо замолчали. Он бросил шлем на багажник, сам сел на седло боком, оказавшись выше всех на голову, огляделся нахмурившись и, понимая в душе, что в обычных условиях суровость на его юном лице должна выглядеть комично, вопросил: – Что с вами, сограждане? Торговля, что ли, не идёт? – Да откуда у нас тут торговля, – с мучением произнёсла бабка, предлагавшая яблоки. – Денег-то нет ни у кого. Что с урожаем делать? Самим, что ли, всё съесть? И народ опять загомонил в перебивку. – Продналогом половину отымут, а с остальным крутись как хочешь, – жаловался мужик в картузе. – Закупщик даёт таку цену, что дешевле выбросить, – вторила баба, вцепившаяся в его руку, видимо жена. – Самим везти на рынок – тоже разорение, – жаловался ещё один мужик. – Пароходы у нас не пристают. На машине ехать – бензина нет. На лошади – так в города подводы не пускают. – До чугунки двадцать километров, но много ли увезёшь в руках? – кричал первый мужик. – В Москву ехать – ссаживают по пути! «Нам в Москве таких не надоть», – передразнил он кого-то. – А и прорвёшься ежели, там своё возьмут! За всё возьмут: за въезд, за место, за санитарную проверку, за весы, за «охрану»… – Да ещё и кавказцы изобьют! – крикнул кто-то. – Счастье, если удаётся выменять продукт на соль… Тем и живём, барин, прям хоть помирай… – Иностранцы захватили российский рынок! – кипятился старик, с виду учитель. – Молоко голландское, срам один! Наша волость молоком всю Европу поила!.. – Нашим бы объединяться надо в кооперативы, как при царе-батюшке, а начальники, наоборот, заставляют переделываться в фермеров. – Какие у нас тут фермеры? Сроду не было никогда! Вы скажите там, в Москве… – Расходись! Расходись! – От угла бежал перепуганный околоточный надзиратель, на ходу пихая людей и пытаясь нащупать свисток на шее. – Зачем собралися? Все снизили голоса, забурчали, стали отодвигаться от Стаса. Пожилой околоточный добежал, оглядел его и мотоцикл, спросил встревоженно: – Оскорбления? Рукоприкладство? Стас произнёс холодным тоном: – Вы зачем, уважаемый страж, мешаете торговле? – Ежли торговля тута, я извиняюся, – растерялся околоточный. – А я подумал, бьют… или вдруг митинг. – Отошёл в сторону, снял фуражку и активно зачесал голову. Селяне оживились, разулыбались, опять подтянулись к Стасу – а он ещё раньше решил, как поступит. – Я хочу кое-что купить, но купить быстро, – громко объявил он. – У кого есть бумага и карандаш? Разумеется, ни у кого не было. Стас заметил, что околоточный навострил уши, среагировав на просьбу, и позвал: – Уважаемый! У вас, конечно, есть бумага и карандаш. Будете нам помогать? Так. Чья вон та корзинка? – Моя! Мы тут такие корзинки плетём, барин, что хоть на парижскую ярмарку… – Давай сюда. Сколько стоит? – Пятьдесят копеек. – У-уу! – загудели все. – Вломил цену, ирод! – Записывайте: пятьдесят копеек… Как тебя зовут? – Николаем. – Пятьдесят копеек Николаю. Теперь: кто мне предлагал яблоки? – Я, я! – Идём. Он двинул по улице в сопровождении бабы и околоточного, а вся публика метнулась по домам: за едой. Баба вынесла ему яблок и положила в корзину, он спросил: – Как зовут? – Дак Татьяной, – и показала на околоточного. – Точно, Татьяна, – подтвердил тот. – Пишите: Татьяна, яблоки… Сколько? – А сколько не жалко… Десять копеек. – Пишите: десять копеек… Со всех сторон бежали люди с кульками. – Огурцы! – Давай. Как зовут, сколько?.. – Сыр с дырочками! – Рыба! Рыбы вообще натащили много. Речной город… Один приволок жареную курицу без ноги, видать, прямо со своего стола. Запросил рупь с полтиной. |