Онлайн книга «Неприрученное сердце»
|
– Лейтон, если ты поел, выброси яичную скорлупу в компост и положи тарелку в раковину. Пожалуйста. В последние несколько дней у нее и у самой было не лучшее настроение. Он сполз со стула: – Да, мэм. Роми замерла. Потом тихонько вздохнула: – Что это за «да, мэм», мистер? – Так солдаты говорят. Это вежливо. Она выпрямилась: – В последний раз, когда мы виделись, ты солдатом не был. – Собираюсь быть. – В его маленьких круглых очках сосредоточилось сплошное непокорство. «Не ругать. Только не ругать». – А что случилось с желанием быть ученым? По веснушчатым щекам проскользнула легкая неуверенность. – Ученые чокнутые. Роми повернулась и посмотрела ему в глаза. Она много трудилась, чтобы внушить сыну чувство гордости за то, что у него такие необычные таланты к природе, астрономии, компьютерам... Откуда он это принес? Из школы? – Правда? – тщательно следя за тоном, спросила она. – Я буду артиллеристом. У нее упало сердце. – Ты хочешь жить с... оружием? – Каждый солдат должен уметь обращаться с оружием. Если хочет выжить. Клинт – солдат. – Кто тебе это сказал? – И дедушка мой – солдат. И я тоже буду солдатом, – с вызовом закончил Лейтон. В горле Роми встал комок. Она опустилась на край скамьи. Черт бы тебя побрал, Клинт Маклейш. Он ведь еще ребенок... Она поднялась: – Ну, до этого еще лет десять, а пока, молодой человек, вы будете исполнять только мои приказы. – Ах, ах! Роми вдруг вспомнила о том, как она, маленькая, спорила с Полковником о вещах, в которых очевидно ничего не понимала. – Какой бес в тебя вселился, Лейтон Карвелл? Ты никогда и ни с кем не разговаривал так грубо! Маленькое круглое лицо то краснело, то бледнело. Серые глаза за очками налились слезами. Лейтон заморгал: – А почему Клинт больше не приходит? Вопрос застал Роми врасплох, гнев сразу пропал. – Всего три дня, Эл. Занят... наверное. – Он хотел взять меня на прогулку в буш. Он обещал. А теперь из-за тебя он больше не придет. – Кто сказал, что больше не придет? – У вас было свидание, и теперь он не приходит. Это прозвучало так забавно, что она и рассмеялась бы. Вот только уж слишком это походило на правду. – Нет, у нас было не свидание. Просто общее дело. Я не знаю, почему он с тех пор не приходил. Это совпадение. «Отлично, теперь я вру сыну. С другой стороны, виноваты мы оба. Я-то знаю, почему он держит дистанцию. Но если бы Клинт хотел меня видеть, то он же... рядом живет». Роми вздохнула: – Если я его увижу, то спрошу о прогулке. По лицу Лейтона было видно, как в нем боролись разные чувства. Ему хотелось радоваться, но он старался быть сдержанным. Результатом стала мучительная гримаса смущения и разочарования. Роми присела перед ним на колени и раскрыла объятия: – Ну же, Эл? Сын не кинулся к ней, но и не уходил. Когда же она обняла его, он прижался щекой к ее плечу и пробормотал что-то вроде благодарности. – Бери свой ранец, я посажу тебя в автобус. Она похлопала его по нижней части и подтолкнула к лестнице. Ему сейчас нужны друзья. Они нужны ему гораздо больше, чем мама. Роми взяла ключи и похромала на еще не совсем поправившейся ноге к двери, поскольку Лейтон уже спускался с лестницы. Щеки у него уже порозовели. Любопытно, как долго удастся удерживать его от какого-либо интереса к вооруженным силам? Он покорился ей и занялся астрономией. Потому что так хотела она. Какая мать так поступила бы? Дочь Полковника? * * * Высоко подняв руку, Роми махала вслед автобусу, увозившему Лейтона. Надо налаживать отношения с сыном. Она пообещала ему сегодня вечером военно-приключенческий фильм. Он такие любит. Она опять нахмурилась: «Любит. Господи, как же во многом я еще не разбираюсь». Опустив голову, Роми прошла сто ярдов от остановки автобуса до административного здания, до своего чуланчика в офисе. Надо было закончить со счетами-фактурами (в них указывались марки купленных машин, их номера и некоторые другие подробности) и пробежаться по своим контактам в центре по поводу регистрационного удостоверения на одно транспортное средство. Она отправила по электронной почте номер машины, ее марку и подробное описание. Потом с неохотой обратила внимание на стопку счетов, лежавших в корзине для входящих писем еще с пятницы: свидетельство того, как взбудоражил ее предстоящий выход с Клинтом. Она никогда и ни с кем не делилась подробностями того, как появился на свет Лейтон. Даже с отцом. Это был ее собственный позор. Даже в семнадцать лет она сама отвечала за свои действия. Слепая случайность... Полковнику потребовалось несколько месяцев, чтобы догадаться о ее беременности. Все последние школьные недели Роми скрывала признаки и до четвертого месяца оставалась худенькой. В какой-то момент отец догадался... Но тогдашний его гнев оказался совершенно пустячным по сравнению с яростью, когда под халатом военного госпиталя он увидел ее татуировку. Эту пакость. Казалось, Полковник был потрясен этим даже больше, чем растущей в Роми новой жизнью. В конце концов, именно крохотная жизнь – а не какая-то там боль – заставила Полковника отступиться от угрозы немедленно удалить татуировку с кожи Роми. Доктор Пакс явно потерял расположение ее отца, когда восхитился художественным качеством татуировки. Зато Роми застенчиво улыбнулась ему сквозь слезы. И поверила настолько, что обратилась к нему за предродовой помощью. Ей в самом деле очень понравился доктор Пакс... Роми вскинула голову. Ей действительно понравился доктор Пакс! Он был добрый и нежный. Но он был военным врачом и подчинялся дисциплине. То есть был в системе. Роми выдохнула и, откинувшись в рабочем кресле, убито уставилась в потолок. Доктор Пакс... Клинт... Это две трети военных, которых она встречала. Добрые, сострадательные. Симпатия к ним не приносила неприятностей. Явное большинство. Ее отец – исключение, а не правило. Она вспомнила, как Клинт загораживал ее, как беспокоился о ее лодыжке, как поцелуями убрал слезы с ее лица... Да, он способен на большое чувство, хотя она помнила и сердитый блеск глаз Клинта. А взгляд, каким он смотрел на Лейтона? Твердо, но терпеливо, почти нежно... Он мог бы убить за тех, кого любит, но ему, по крайней мере, знакомы глубокие чувства. |