Онлайн книга «Другая история литературы. От самого начала до наших дней»
«Первоначальные версии «Рамаяны» возникли, видимо, позже ранних редакций «Махабхараты» – предположительно в III–II вв. до н. э. (линии № 7–8), и поэтому в памятниках конца I тыс. до н. э. на нее… нет никаких ссылок. Но, с другой стороны, окончательная редакция «Рамаяны» сложилась на один-два века раньше окончательной редакции «Махабхараты», вероятнее всего в II в. н. э., и отсюда – знакомство последней с эпосом…» Мы можем предположить, что «Махабхарата» приняла свой окончательный вид в XVII реальном веке (линия № 9), а первичные тексты «Рамаяны» появились в конце XV – начале XVI века (линии № 7–8). Интересно, что все подражания этому эпосу и его «продолжения» располагаются на линиях № 7–8. Так, Бхавабхута (VII век, линия № 7) пишет ее продолжение – «Дальнейшая жизнь Рамы», Тулсидас (1532–1624) написал поэму «Рамачаритаманаса» («Озеро деяний Рамы»)… И лишь затем тексты попали в руки Артуру Шлегелю. 
* Века указаны не римскими, а арабскими цифрами для экономии места. Почему же «Рамаяне» не подражали в III, IV, VIII и XIV веках? Ответ дает «индийская» синусоида: потому что эти века располагаются ниже линии № 7. А теперь приведем отрывки содержания, показывающие метод изложения и фабулу. В Айоции, в своем дворце, На троне Дазарат [101] сидел. В палату царскую вошли Князья и сели по местам, Согласно званью своему, И, взоры обратя к царю, Безмолвно ожидали. Их Поклоном государь почтил И низким голосом, как бой Торжественный литавр, как гром, Рокочущий из туч, сказал Им мудрые слова: «Князья! Вам всем известно хорошо, Как правили страной мои Предместники и как о ней Всегда отечески пеклись. Я следовал по их пути; Без отдыха, по мере сил, О благе царства я радел, Но ныне в тягостных трудах, Под желтым зонтом [102] я ослаб Душою, телом изнемог. Мне в тягость почести и власть, И не по силам долг царя: Добро и правду охранять. Мне нужен отдых, я стремлюсь К покою. Пусть же за меня Заботу примет старший сын О благе подданных. Я вас У трона своего собрал, Чтоб ваше мнение узнать И выслушать от вас совет. Я Раме назначаю трон. Он добродетелью своей Глубоко радует меня. Как Индра [103] духом он могуч, В нем сочетался светлый ум С телесной силой, красотой И добронравием. Ему, Как лучшему из всех мужей, Который в силах может быть Тремя мирами [104] управлять, За благо почитаю я Заботы и труды свои С высоким саном передать. Мы этим выбором дадим Стране порядок и покой, А я избавлюсь от трудов, Тяжелых в возрасте моем. Скажите, по душе ли вам Царевич? Кажется ль он вам Вождем достойным? Ждете ль вы В грядущем блага от него? Подобно мне, и вы теперь, Обдумав, мнение свое Должны открыто объявить. И если не согласны вы С моею волей, я готов Желанья ваши примирить Ко благу общему». Так царь Собранью с трона говорил. Как туча дождевая в зной Павлинов стаю веселит, И криком радостным ее Они встречают, так слова Царя восхитили князей. И стены царского дворца От громких кликов потряслись: «На царство Раму посвяти! Пусть царствует над нами он!» Вот таковы, если верить историкам, были цари в Индии, когда в Европе жили еще пещерные люди! За исключением «желтого зонта», который тут вставлен совершенно некстати (так как дело происходит не в Китае), все это описание слово за слово могло бы быть отнесено к событиям в любой стране в устах поэта хоть XVI, хоть XVIII века нашей эры в Европе. А впрочем, возьмите да и сравните с «Королем Лиром» Шекспира. А теперь посмотрим один образчик действительно индийского эпоса, и мы увидим огромную разницу с «Рамаяной» в стиле и конструкции. Причем и в этом случае о «древности» судить невозможно. «СУНДАС И УПАСУНДАС»: Ты послушай со вниманием Эту повесть, что скажу тебе. … В роде доблестных асурасов [105] Был один – Асур по имени. Он между вождями Дайтиев [106] Своей силой и отвагою Так блистал, как солнце яркое, И два сына родились у него — Такие же богатыри крепкие, Сунд и Упасунд, по имени. Груб и жесток был нрав их, Сердца их были железные. Но думою одной сопряженные, Всегда заодно друг с другом действуя, Два эти суровые Дайтия, На единый миг не расставалися. Радость и горе были у них общие, Друг без друга и не ели они, Друг без друга не ходили никуда, Лишь угодное друг другу делали И говорили друг другу – угодное. Мысля заодно, поступая заодно, Оба сделавшись существом одним, Они выросли, великие богатыри, И единою думою дело задумали: |