Книга Настоящая жизнь, страница 19 – Наталья Александрова

Кот посмотрел презрительно — в руках ничего нет, значит, ничего не дам. Сердце нехотя возвращалось на место, туда, где ему положено быть. Все мои амбиции растаяли как дым, хватило нескольких минут панического ужаса. Теперь я стояла на пустой лестнице и боялась сделать шаг вперед, — а вдруг все-таки там, за мусоропроводом, кто-то стоит?

«Если я немедленно не возьму себя в руки, будет поздно, я либо свихнусь и попаду в психушку, либо дам себя убить, и неизвестно еще, что хуже».

Я решила встретить опасность лицом к лицу. К черту всех киллеров, пусть стреляют в грудь, а не в спину! Развернувшись на пятках, я одним прыжком оказалась в злополучном закутке. Там, естественно, никого не было. Какая же я дура!

Но… что это? На полу валялась целая куча одинаковых окурков. Он стоял здесь и ждал меня! Снова накатила паника, но на этот раз я справилась с ней достаточно легко.

«Спокойно, милая, — сказала я себе, — где же это ты видела киллера, который будет стоять часами в парадной, как пьяный бомж, и ждать свою жертву? Не хватало еще, чтобы дворничиха тетя Нюра его метлой выгоняла!»

Нет, никого тут не было, то есть был, но какой-нибудь подросток… Я резво взбежала на третий этаж и позвонила в дверь собственной квартиры.

— Вам кого? — испуганно спросила мать из-за двери, она в глазок не узнала меня в таком прикиде.

Отца еще дома не было.

— Случилось что-нибудь, Катя? — спросила мать, разглядывая джинсы и бейсболку.

Ого, это для мамули прогресс! Обычно она никогда не задает вопросов.

— Да все нормально, мам, — рассеянно ответила я, крутя ручку телевизора, — хотелось поглядеть утренние новости.

Ничего интересного мне по телевизору не сообщили. Видно, информация о взрыве машины на Витебском вокзале еще не дошла до эфира. Итак, у меня есть еще немного времени, нужно взять себя в руки и употребить его с пользой. На работу я, разумеется, не пойду — пусть они там все провалятся вместе с Аллой Федоровной.

— Мам, отец скоро придет?

— К двенадцати будет, ты же знаешь.

Я выпросила у матери хозяйственную сумку, застегивающуюся на «молнию», выложила туда все деньги из колготок, переоделась и убежала.

Через полтора часа, в полдвенадцатого, мать вернулась с продуктового рынка. Когда в дверях повернулся ключ, я только-только успела присесть в кухне передохнуть. Мать вошла в кухню и остановилась на пороге в полном изумлении.

Шведские кастрюли «Цептер» — полный комплект — серебрились на полках. На кухонном столе впритирку стояли: кофеварка, электрический чайник, тостер и кухонный комбайн. На стене вместо старых ковшиков висели тефлоновые сковородки («Тефаль» — ты всегда думаешь о нас!) и разные кухонные приспособления — мне некогда было разбираться, хватала все подряд.

Новые занавески топорщились на окне. С обеденного стола навсегда исчезла вытертая клеенка, он был покрыт белой кружевной скатертью.

— Там в коробке — чайный сервиз, — нарушила я продолжительное молчание, — но если тебе он не понравится, то можно поменять на другой. А все старые кастрюли я выбросила.

Мать подошла к окну и потрогала занавески, потом протянула руку к чайнику и отдернула, как будто он был горячий.

Раздался звонок в дверь, это отец вернулся с дежурства. Его тоже ждал сюрприз.

Когда я вошла в комнату, отец тупо разглядывал новые японские телевизор и видеомагнитофон.

— А это тебе видеокассеты старых советских фильмов. — Я протянула ему коробку. — Будешь смотреть их, чтобы программы не ругать. Пока десять штук, потом еще купим.

Отец побелел и даже не делал попытки прикоснуться к коробке.

— Откуда ты взяла на это деньги? — проговорил он каким-то не своим сиплым голосом.

— Это компенсация всем нам, — усмехнулась я, предчувствуя, что сейчас грянет сокрушительный скандал.

, Отец открыл рот и протянул ко мне руки.

— Только попробуй ей что-нибудь сказать или сделать! — В дверях стояла мать с немецким ножом лазерной заточки в руках, самым большим из набора.

Нож зловеще блестел.

— Мам, ты что? — испугалась я.

— Да я чего? Я ничего… — поскучнел отец. — Уже и слова нельзя сказать…

— Ты лучше помолчи, — строго сказала мать, взмахнула ножом и удалилась на кухню.

Я выскользнула к себе. Большую часть денег я поменяла на доллары, и теперь это была вполне компактная пачка. Я спрятала деньги в самый дальний ящик стола. Все было бы прекрасно, если бы не нужно было опасаться «черного киллера». Что бы я сделала с этими деньгами? Накупила бы тряпок, бросила работу, поехала отдохнуть к морю… Но нет! Я вдруг просто физически ощутила, как скука, моя давнишняя спутница, снова протягивает липкие лапы… Ну куплю я тряпок, машину, возможно… Не так уж много там было денег, в той коричневой торбе. И потом, правильно говорят: не в деньгах счастье! Это про меня. Я поняла совершенно точно, что если у меня будет куча денег, это не поможет мне избавиться от скуки. Конечно, чтобы в этом убедиться, следовало бы хоть недельки две побыть в шкуре миллионерши. Возможно, мне понравилось бы…

И вот, когда я совсем было приуныла, горестно рассматривая в зеркале выступившие по весеннему времени на носу веснушки, мать позвала из коридора:

— Катя, тебя к телефону!

Первая мысль была: не ходить! За последний день я столько раз разговаривала по телефону с бандитами, что привыкла ждать от этих разговоров только плохое. А может быть, звонит ненаглядный? Он очухался и хочет попросить прощения за свое отвратительное поведение. Тогда тем более не брать трубку! Я больше не желаю никогда ни видеть его, ни слышать его голос! Вот только я забыла ему об этом сказать.

— Катерина, ты идешь? — настаивала мать.

— Иду, — вздохнула я.

Голос в трубке был абсолютно незнакомый.

— Простите великодушно, я говорю с Екатериной Андреевной Дроздовой? — церемонно осведомился мужской голос.

— С ней самой, — зевнув, ответила я — давала себя знать бессонная ночь на вокзале.

— Добрый день, Катя, вы позволите вас так называть?

— Это мы еще посмотрим, — невежливо прервала его я. — Вы вообще-то кто, и что вам от меня надо?

— Хм… на все ваши вопросы я так сразу ответить не смогу, вернее, могу, но не хочу… Но вы не вешайте трубку, — спохватился голос, — потому что это не в ваших интересах.

— Позвольте мне решить самой, что в моих интересах, а что — нет… — начала было я.

— Нет, вы все-таки выслушайте, это будет вам интересно. А представиться я могу, зовут меня, допустим… Геннадий Сергеевич.