Онлайн книга «Шпион, пришедший с холода»
– Так что же он сказал? – повторил Карден. – Он рассмеялся. Ему было наплевать на такие вещи. – И ты поверила, что ему наплевать? – Разумеется. И тут во второй раз заговорил более молодой член трибунала. Глаза его были полузакрыты: – И ты считаешь это нормальной реакцией человека? То, что ему наплевать на диалектику и законы развития истории? – Не знаю. Просто я ему поверила, вот и все. – Это не важно, – сказал Карден. – Скажи, а он вообще-то был весельчаком? Довольным жизнью и прочее? – Нет. Он редко смеялся. – Но узнав, что ты член партии, он рассмеялся. Как ты думаешь, почему? – Думаю, он презирает коммунистов. – Презирает или ненавидит? – уточнил Карден. – Не знаю, – жалобно ответила Лиз. – А вообще, он способен был сильно чувствовать – любить? Ненавидеть? – Нет, пожалуй, нет. – Но он ударил бакалейщика. Почему же он так поступил? Лиз вдруг перестала доверять Кардену, его ласковому голосу и лицу доброго волшебника. – Не знаю. – Но ты задумывалась над этим? – Да. – Ну, и к каким же выводам ты пришла? – Ни к каким, – равнодушно сказала Лиз. Карден поглядел на нее задумчиво и чуть разочарованно, так, словно она не выучила заданного урока. – А знала ли ты, – задал он, вероятно, один из самых существенных вопросов, – что он собирается избить бакалейщика? – Нет, – ответила Лиз, пожалуй чересчур поспешно, отчего после некоторой паузы улыбка на лице Кардена сменилась выражением явной озадаченности. – Когда ты в последний раз видела Лимаса? – спросил он наконец. – Я имею в виду до сегодняшнего дня. – Я не видела его с тех пор, как он попал в тюрьму. – Ну, а когда же ты видела его в последний раз? – Голос Кардена был мягок, но настойчив. Лиз было жутко стоять спиной к залу, ей хотелось обернуться, посмотреть на Лимаса, увидеть выражение его лица, найти в нем какую-нибудь подсказку. Ей стало страшно и за себя: все эти вопросы базировались на каких-то подозрениях и обвинениях, о которых она не имела ни малейшего представления. Они, конечно, понимают, что ей хочется помочь Алеку, понимают, что она боится. Но кто поможет ей? Почему никто не хочет помочь ей? – Элизабет, когда ты в последний раз встречалась с Алеком Лимасом? Опять этот голос! Как она ненавидела этот ласковый, бархатный голос! – Вечером, перед тем как это случилось. Накануне его драки с бакалейщиком. – Драки? Это была не драка, Элизабет. Бакалейщик не дал Лимасу сдачи, у него просто не было такой возможности. На редкость неспортивный прием! – засмеялся Карден, и было особенно страшно оттого, что никто в зале не подхватил его смеха. – Скажи, где вы встречались в последний раз? – У него на квартире. Он тогда болел, не ходил на работу. Он лежал в постели, а я приходила и готовила ему еду. – И покупала продукты? – Да. – Как это мило с твоей стороны. Должно быть, пришлось выложить кучу денег? – участливо спросил Карден. – Ты в состоянии была содержать его? – Я вовсе не содержала его. Он давал мне деньги. Он… – Ах, вот как? – резко сказал Карден. – Значит, у него были деньги? «О Господи, – подумала Лиз, – Господи, что я наделала». – Немного, – быстро сказала она, – совсем немного. Фунт-другой, не больше. Нет, больше у него не было. Он даже не мог оплатить счета – за электричество, за квартиру. Все это оплатили потом, когда он исчез. Оплатил его друг, а не он сам. За все заплатил его друг. – Ну конечно, – сказал очень мягко Карден, – за все заплатил его друг. Специально пришел и заплатил по счетам. Старинный друг, из тех, верно, с кем он дружил до переезда в Бэйсуотер. А вы, Элизабет, когда-нибудь видели этого друга? Лиз покачала головой. – Понятно. А какие еще счета оплатил этот друг, не знаешь? – Нет.., не знаю. – А почему ты запнулась? – Говорю вам, не знаю, – сердито сказала Лиз. – Но ты запнулась, – пояснил Карден. – По-моему, ты что-то хотела сказать, но потом передумала. – Нет. – Лимас когда-нибудь рассказывал тебе об этом друге? У которого много денег и который знает его адрес? – Он вообще никогда не упоминал ни о каких друзьях. Я думала, что у него нет друзей. – Понятно. В зале установилась зловещая тишина, особенно зловещая для самой Лиз, потому что она, подобно слепому ребенку, была как бы отрезана от окружающего мира; они могли оценить ее ответы по какой-то лишь им одним известной мерке, а страшная тишина никак не давала ей понять, что именно они выяснили. – Сколько ты зарабатываешь, Элизабет? – Шесть фунтов в неделю. – У тебя есть сбережения? – Немного. Несколько фунтов. – А сколько ты платишь за квартиру? – Пятьдесят шиллингов в неделю. – Довольно солидно, не так ли? А ты аккуратно платишь за квартиру? Она беспомощно покачала головой. – А почему? – продолжал Карден. – Не хватает денег? – Я получила договор об аренде, – прошептала она. – Кто-то оплатил аренду и прислал мне договор. – Кто же? – Не знаю. – Слезы катились у нее по лицу. – Не знаю… Пожалуйста, не спрашивайте меня больше. Я не знаю, кто это был… Шесть недель назад мне прислали договор из банка в Сити.., какой-то благотворительный фонд.., тысячу фунтов… Клянусь, я не знаю, кто это сделал… Взнос из благотворительного общества, сказали мне. Вам же все известно.., скажите мне, кто… Закрыв лицо руками, она заплакала, стоя спиной к залу и сотрясаясь от рыданий. Никто не шелохнулся. Наконец она опустила руки, но продолжала глядеть вниз. – А почему ты сама с этим не разобралась? – спросил Карден. – Или тебе часто дарят по тысяче фунтов? Лиз ничего не ответила. – Ты не стала разбираться потому, что кое-что предположила. Верно? Снова закрыв лицо руками, она кивнула. – Ты решила, что деньги пришли от Лимаса или от его друга. Так? – Да, – с трудом ответила она. – Я слышала, что бакалейщик тоже получил какие-то деньги, кучу денег откуда-то вскоре после суда. Об этом много судачили на улице, и я подумала, что это, наверное, друг Алека… |