Книга Ограбление казино, страница 15 – Джордж Хиггинс

— Почему это? — спросил Барри. — Катран дернули. Если б мы там были, либо нам бы пришлось как-то разруливать это дело, либо мы б сами в говне были по шею, если б не разрулили.

— А почему, нахуй, ты думаешь, он нас туда не взял? — спросил Стив.

— Так и я про то же, — сказал Барри. — Прилично поступил. Знал — что-то будет, нас не припрягал.

— Тупой ты, блядь, говнюк, — сказал Стив. — Надо будет с ма поговорить. Теперь-то я точно знаю, она с молочником поеблась. Или с конем молочника. Тупее тебя, нахуй, говнюка на всем, блядь, белом свете не найдешь. Мне за тебя аж неудобняк, понимаешь? Безмозглый, блядь, макаронник.

— Но не припряг же, — сказал Барри.

— Тебе каску носить надо, Барри, — сказал Стив. — Я серьезно. По-моему, тебя слишком часто по башке лупили. Знаешь, почему он нас не припряг?

— Потому что чувак порядочный, — сказал Барри.

— Потому что он нам башлять не хотел, — сказал Стив. — Если б мы там были, а не в курсах, у него была б засада. А он напрягов никаких не хотел. Он знаков хотел. И знаками с нами делиться ему не в жилу. Вот и сказал, чтоб мы туда и носа не совали. Он не порядочный. Он просто жмот. Дешевка, как и все прочие. Тупой ты урод.

— Мне он все равно нравился, — сказал Барри.

— Тебе нравилась блондинка, — сказал Стив. — Ладно уже, Барри.

— Он на той девке был женат, — сказал Барри.

— Джеки говорит, вряд ли, — сказал Стив. — Диллон тоже. Она просто рядом крутилась.

— Хорошая девчонка была, — сказал Барри. — Мне она точно нравилась.

— Жопа у нее симпотная, это да, — сказал Стив. — Ты только про нее и думаешь — про здоровую симпотную жопу.

— Это правда, — сказал Барри. — Но все равно девка хорошая. И вымя ничего. И поговорить с ней было приятно.

— Ну да, — сказал Стив, — точно. Поговорить. Помнишь, как-то вечером она в узких розовых брючках выступила?

— Ага, — сказал Барри.

— Не помнишь ты, — сказал Стив. — Все равно, я такого здоровенного розового ничего больше не видал никогда.

— Она приятная девка была, — сказал Барри.

— Ты бы потише, — посоветовал Стив. — Как-нибудь вечером набухаюсь и звякну Джинни, скажу, ты за чужими юбками все время бегаешь.

— Стив, — сказал Барри. — Знаешь, ты…

— Знаю, — ответил Стив.

— Лучше Джинни у меня никого не было, — сказал Барри. — Я знаю, ты мне всегда говоришь, я тупой говнюк. Ладно, я тупой говнюк. Но я кой-чего соображаю. Сколько раз с этой девчонкой — не сосчитать. Можешь сколько угодно дурака валять. Мне наплевать, что ты мой брат. Знаешь что? Я вечером домой приду, не важно, во сколько, скорей всего — поздно, а Джинни меня ждет. Пивка выпьем, поговорим. Кто на Джинни наедет — ну, я, может, и не в той форме немного. Но лучше никому ей не звонить, чтоб она чего-то там себе подумала, или еще как-то, а особенно если это неправда.

— Ох, да ради бога, — сказал Стив. — Я тебе вешаю просто.

— Про такое не надо, — сказал Барри. — Джинни — Джинни для меня святое.

— Ага, ага, — сказал Стив.

— Я серьезно, — сказал Барри. — Вы, ребята, можете себе там что угодно думать. А я нет. Про нас с Джинни.

— Ты хочешь мне сказать, — сказал Стив, — что эта розовая телка Трэттмена — ты ее не выеб?

— Не, — ответил Барри. — Говорю ж тебе, она за ним тогда замужем была. А чужих жен ебать не годится. Я б не стал.

— Джеки так не считает, — сказал Стив.

— Джеки ни шиша не знает, вот что Джеки, — ответил Барри. — Она мне сама говорила.

— А ты спрашивал, — сказал Стив.

— Я не спрашивал, замужем она или нет, — ответил Барри.

— Барри, — сказал Стив. — Мне за тебя стыдно. Родной брат, а просишь у чужой телки поебаться.

— Я не просил, — ответил Барри.

— Нет, я точно Джинни расскажу, — сказал Стив. — Тебе еще повезет, если тарелкой по зубам не получишь, когда вернешься. Жеребец хренов.

— Мы с Джинни тогда не были женаты, — сказал Барри.

— Барри, — ответил Стив. — Вы с Джинни с твоих двенадцати лет женаты, не забыл? Просто раньше в церковь не заруливали, и все. Джинни только скажет: «Прыгай», — ты ей одно: «А надо высоко?»

— А вот и нет, — сказал Барри.

— Говоришь-говоришь, — сказал Стив. — Бокс бросил, потому что Джинни не хотела, чтоб тебе морду калечили.

— Не поэтому, — сказал Барри. — Я бросил, потому что никуда не годился.

— Кто был первачом в полутяжелом в шестьдесят третьем? — поинтересовался Стив.

— Ладно, ладно, — сказал Барри. — Недолго он чемпионом продержался.

— Кто — он? — спросил Стив. — Забыл, как звать.

— Когда мы дрались с ним, его по-другому звали, — ответил Барри.

— Ну да, — сказал Стив. — А, вспомнил. Теннессийский Бобби Уокер. Вот как. Сколько ты с ним продержался?

— То было раньше, — сказал Барри.

— Не сильно раньше, — ответил Стив. — Двенадцать — и отправил его в технический нокаут, а потом еще пятнадцать, и он тебя разделал. А кто был тот чувак на «Тикондероге»? [9]

— Ты мне Джеки напоминаешь, — сказал Барри.

— Я тебе Джинни напоминаю, — отозвался Стив.

— Он на меня вечно напускался, совсем как ты, — сказал Барри. — Вечером, когда меня Уокер побил? Говно, блядь, из него так и перло, мне аж неприятно стало. Тот мудак мне в глаз заехал, а этот еще и ковырялся там всю ночь.

— Ты ему то же самое сделал — до того, — сказал Стив.

— От этого не легче, — ответил Барри. — Мудак об одном только думает — на сколько его выставили. А мне обидно.

— Надо было головой его, — сказал Стив.

— Я пытался, — ответил Барри. — Не вышло. Он слишком пригибался. Знаешь чего? Мне вот что в Марки нравилось. Он ни разу не видел, как я дерусь. А вы все видали.

— И знали, что ты бросил, потому что зассал, — сказал Стив. — Это ничего.

— Я никуда не годился, — сказал Барри. — Есть такие ребята, знаешь.

— Знаю, — ответил Стив.

— Ни фига ты не знаешь, — сказал Барри. — Ты как Джеки. Не буду я этого делать. У меня ничего против Марки нет. Не знаю, чего он с этой блондинкой разошелся.

— Барри, — сказал Стив. — Не были они женаты. Просто у них все тянулось долго. Она тебя просто обламывала. Не хотела с тобой ебаться, а обижать тебя ей тоже не хотелось.