Онлайн книга «Две дамы на гвинейской диете»
|
— Из центральной по претензиям! — с апломбом заявила Алла, чувствительно ткнув подругу локтем, и прошествовала в глубину помещения, легко отбросив с дороги растерявшегося официанта. — Что это ты вздумала за стол садиться? шипела она. — Мне еще вчера тут все осточертело! А если припрется тот самый тип, которому мы вчера на чай не дали, — да он же нас просто съест без соли и масла! — Ну, тобой-то он точно подавится, — подначила Надежда. — Все равно, денег нет по ресторанам рассиживаться… Алка была в боевом настроении. Надежда даже пожалела, что взяла ее с собой, как бы скандала не было… Возле туалета какая-то щупленькая девочка возила по полу ярко-оранжевой шваброй. — Безобразие! — воскликнула Алла, неожиданно вспомнив, что она педагог. — Эксплуатация детского труда! Необходимо обратиться в комиссию по делам несовершеннолетних! Надежда дернула ее за рукав — уймись, мол, а то выгонят, и ничего мы про Люську не узнаем, но в это время девочка обернулась и тихонько захихикала. Ее круглое личико было покрыто морщинками, как печеное яблочко. — Что, сзади пионерка, спереди пенсионерка? — она отставила швабру и распрямилась. Не вы первые, не вы последние! — Извините, — пробормотала Алла. — Да что вы, — уборщица явно веселилась, мне очень приятно! Значит, еще не окончательно потеряла форму! Голос у моложавой старушки был молодой и звонкий, одета она была в клетчатую рубашечку и джинсы детского размера. — А где вы раньше работали? — поинтересовалась Надежда, у которой уже появилась смутная догадка. — Актрисой сорок лет оттрудилась, в Театре юного зрителя.., на амплуа травести, в основном пионеров играла! Она встала в третью позицию и тонким голосом запела: — Взвейтесь кострами синие ночи, мы пионеры дети рабочих… Исполнив первый куплет, старая актриса замолчала, оглянувшись на зал ресторана, и вполголоса добавила: — Шеф ругается, когда я пою. Говорит, у некоторых посетителей мой репертуар вызывает неприятные эмоции… — Не волнуйтесь, у нас не вызывает, — успокоила ее Надежда. — А скажите, вчера вы тоже здесь работали? — А как же! Каждый день, как положено, нахожусь на трудовом посту… — и она пропела: — Завтра будет лучше чем вчера.., лучше чем вчера, лучше чем вчера… — Целиком с вами согласна! — подхватила Надежда. — Но я, вообще-то, о другом! Вы вчера здесь не заметили такого симпатичного мужчину.. — Милая, — не дала уборщица закончить фразу, — в моем возрасте все мужчины моложе семидесяти кажутся удивительно симпатичными! Она ловко крутанулась вокруг швабры и запела звонким голоском: — Раз иголка, два иголка — будет елочка! Раз дощечка, два дощечка — будет лесенка! Раз словечко, два словечко — будет песенка! — Вместе весело шагать по просторам, по просторам, по просторам… — подпела Алка, но Надежда вовремя наступила ей на ногу. Алка опомнилась и замолчала, а Надежда продолжала свое: — ., такого полноватого, невысокого, с густыми черными волосами и пышными усами… — С усами? — переспросила травести. — Вроде как был такой.., у него еще телефон с такой хорошей музыкой… — С какой? — ухватилась Надежда. — Не помните? — Как же.., а, вспомнила! — и бодрая старушка снова запела пионерским голосом: — Эх, хорошо в стране советской жить, эх, хорошо страной любимым быть, эх, хорошо стране полезным быть, красный галстук с гордостью носить… Надежда с Аллой переглянулись. Эта самая мелодия была записана на Люськином мобильнике! Надежда еще вчера повеселилась, а Люська не моргнув глазом, заявил, что скучает по своему пионерскому детству. В глубине коридора приоткрылась дверь, из нее выглянула совершенно лысая голова, и недовольный мужской голос произнес: — Мишугина, опять за старое взялась? Опять пионерские песни поешь? Я же тебя, кажется, предупреждал… — Лев Яковлевич, последний раз! — травести сложила ручки на груди. — Честное пионерское, это не повторится! — Ну, смотри у меня, Мишугина! — голова спряталась и дверь закрылась. — Вот видите, — травести тяжело вздохнула, не ценит начальство мое стремление нести искусство в массы. Или моя тематика их не устраивает! Придется, видимо, разучивать на старости лет песни из репертуара Филиппа Киркорова.. Надежда прервала словоохотливую травести, пока та не запела «Банька моя, я твой тазик»: — Значит, ему позвонили по телефону? — Кому? — удивленно переспросила уборщица. Судя по всему, она погрузилась в воспоминания о своем славном театральном прошлом, и совершенно забыла, о чем они только что разговаривали. — Ну, тому мужчине с усами, — терпеливо проговорила Надежда, — у которого записана на мобильнике песня «Эх, хорошо…» — Ах, этому! — уборщица неохотно вернулась мыслями в скучный сегодняшний день. — Ну, выходит, позвонили, раз музыка заиграла. Не позвонили бы, так верно бы не заиграла… — Несомненно, — устало согласилась Надежда. — А вы случайно не слышали, о чем он разговаривал? Одаренная уборщица задумалась. Надежда смотрела на нее с ожиданием. Алка нетерпеливо посматривала на часы. Она не очень-то верила в пользу от их сегодняшнего похода. — Вроде как он сперва послушал, а потом сказал: «Ну сейчас, одну минуту! Я выйду!» — И вышел? — недоверчиво уточнила Надежда. Уборщица явно что-то путала. Люська не проходил через зал ресторана, они бы его непременно заметили. — Вышел, — убежденно кивнула уборщица. — Путаете вы что-то! — подала голос Алла. Никуда он не выходил! Мы почти напротив входа сидели… — Так он не туда вышел! — травести кивнула в сторону зала. — А куда? — оживилась Надежда. — А вот сюда, через служебный выход! — и уборщица мотнула головой в дальний конец коридора. Неожиданно возле них возникла сухопарая женщина в строгом бордовом костюме и осведомилась, подозрительно глядя на подруг: — Я извиняюсь, женщины, вы из какой конкретно организации? И что вы здесь, в таком странном месте, возле туалета, проверяете? А вы, Мишугина, почему не занимаетесь своим непосредственным делом? — Мы из центральной по претензиям! А если более конкретно — из ГУИОН и БУБОН! — с апломбом ответила Алла. — Проверяем наличие отсутствия дополнительных путей эвакуации в случае чего! |