Книга Несказанное, страница 12 – Мари Юнгстедт

— Вот как. У какого друга?

— Он не сказал.

— Он не оставил вам номер телефона?

— Нет. Он взрослый мальчик. Я решила, что он у какой-нибудь женщины.

— А почему вы так подумали?

— Ну, он говорил таким загадочным тоном. Обычно он прямо говорит, где будет ночевать.

— Он звонил вам на домашний или на мобильный?

— На домашний.

— А у вас нет определителя номера?

— Вообще-то, есть.

Она встала, вышла в прихожую и, вернувшись через минуту, сообщила:

— Ничего не вышло, наверное, звонили с закрытого номера.

— А у него есть мобильный?

Дорис Юнсон замерла в дверях и внимательно посмотрела на полицейских:

— Прежде чем дальше отвечать на ваши вопросы, я хочу знать, что произошло. Я тоже была знакома с Хенри. Расскажите, как это случилось.

— Да-да, конечно, — пробормотал Витберг, явно под впечатлением от поведения женщины.

Карин обратила внимание, что он обращался к ней подчёркнуто вежливо.

— Вчера Бенгт и местный консьерж обнаружили его тело в фотолаборатории в подвале дома, где он проживал. Его убили, вдаваться в детали совершения убийства я не имею права. Когда консьерж ушёл, чтобы вызвать полицию, Бенгт исчез и больше там не появлялся. Поэтому нам крайне важно как можно скорее пообщаться с ним.

— Ну конечно, он испугался.

— Вполне возможно, но, если мы хотим задержать преступника, мы должны поговорить со всеми, кто мог заметить что-то необычное или кто готов рассказать о том, чем занимался Хенри в дни перед убийством. Вы точно не знаете, где мы можем найти Бенгта?

— Да у него же столько знакомых. Я, конечно, могу позвонить-поспрашивать…

— А когда вы видели Бенгта последний раз? Я имею в виду, именно видели? — вмешалась Карин.

— Дайте вспомнить, то есть до вчерашнего вечера… Вчера, около полудня. Он, как всегда, поздно встал, где-то около одиннадцати. Поэтому я обедала, а он как раз сел завтракать. Позавтракал и ушёл. Куда — не сказал.

— А в каком он был настроении?

— Да как обычно. Ничего странного.

— Вы не знаете, за последнее время у него ничего не случилось?

Дорис Юнсон ответила, теребя подол платья:

— Не-е-ет… — И тут она всплеснула руками и воскликнула: — Ну как же! Хенри же сорвал джекпот на ипподроме! Он единственный поставил на победителя забега класса V5 и выиграл кучу денег. По-моему, тысяч восемьдесят. Бенгт на днях рассказывал.

Карин и Витберг с удивлением посмотрели на неё.

— Когда это произошло?

— Не в это воскресенье, значит, в прошлое. Да, точно, они как раз тогда ходили на ипподром.

— И Хенри выиграл восемьдесят тысяч. А вы не знаете, как он поступил с деньгами?

— Ну, наверное, выпить купил. Часть небось сразу пропили. У них же как только деньги появляются, сразу надо всех угостить.

— А с кем ещё он близко общался?

— Есть ещё один парень, Кьелле, вот с ним. И ещё две бабы, Моника и Гунсан. Ну, то есть, вообще-то, её зовут Гун.

— Фамилии?

Она отрицательно покачала головой.

— Где проживают?

— Не знаю, но где-то в городе. А, ещё у них там есть какой-то Эрьян, недавно переехал сюда. Бенгт как-то о нём рассказывал. По-моему, он живёт на Стюрмансгатан.

Дорис пообещала сразу же сообщить, если от сына будут какие-то новости, и полицейские ушли.

Выигрыш на ипподроме. Что ж, теперь с мотивом убийства всё ясно.

Кнутас взял с собой на работу обед — датские сэндвичи. Недавно из Дании приезжал тесть и привёз в подарок кучу гостинцев. Комиссар выложил на стол три сэндвича из тёмного ржаного хлеба с разными начинками: с сёмгой, копчёным мясом и с креветками. Дополняла пиршество бутылка ледяного пива.

Пообедать спокойно ему не дали: раздался стук в дверь и в кабинет заглянул Норби:

— Можно тебя отвлечь на минутку?

— Конечно.

Двухметровому Норби каким-то чудом удалось уместиться на одном из стульев для посетителей.

— Я разговаривал с соседями убитого, и один из них рассказал кое-что любопытное.

— Выкладывай.

— Анна Ларсон, пожилая дама из квартиры этажом выше. В понедельник вечером, около половины одиннадцатого, она услышала, что Дальстрём вышел на лестницу. Он надел старые тапочки, которые как-то по-особому шаркают.

— А как она могла услышать это с другого этажа? — спросил Кнутас, нахмурив брови.

— Вопрос, конечно, интересный: дело в том, что у её кошки начался понос.

— И что?

— Живёт Анна Ларсон одна, балкона у неё нет. Только она собралась ложиться спать, как кошка возьми и нагадь прямо на пол. Воняло так жутко, что она не могла до утра оставить пакет с какашками в квартире. А дама уже надела пижаму и постеснялась выходить на площадку к мусоропроводу: вдруг кто-то из соседей увидит? Поэтому она решила просто выставить пакет за дверь. Подумала, что если завтра рано утром сходит и выкинет, то никто ничего и не заметит.

— Ну, дальше, — нетерпеливо перебил его Кнутас.

Норби имел привычку рассказывать обо всём в таких подробностях, что иногда просто сводил комиссара с ума.

— Ну так вот. Она открыла дверь и услышала, что Дальстрём вышел из квартиры в своих старых тапочках, запер дверь и спустился в подвал.

— О’кей, — процедил Кнутас, постучав трубкой о стол.

— Госпожа Ларсон об этом уже и думать забыла, легла спать и заснула. Посреди ночи просыпается оттого, что кошка орёт. Нагадила на пол прямо в спальне. У кошки, то есть, сильное расстройство желудка.

Комиссар промычал что-то нечленораздельное.

— Она встаёт, прибирается, и вот у неё в руках оказывается ещё один пакет с кошачьим дерьмом, который необходимо срочно выставить за дверь. Она открывает дверь и слышит, как кто-то входит в подъезд и останавливается у двери Дальстрёма. Но это не Дальстрём — не слышно шарканья тапочек — у человека на ногах обычная обувь. Ей становится любопытно, она прислушивается. Неизвестный не звонит, но дверь открывается, и он заходит в квартиру. Никаких голосов при этом госпожа Ларсон не слышит.

Здесь Кнутас почувствовал интерес. Он застыл с трубкой в руке:

— Дальше?

— А дальше — тишина. Ни звука.

— Как ей показалось, кто-то открыл неизвестному дверь изнутри или он отпер дверь сам?

— Ей показалось, что сам.

— А почему она раньше об этом молчала?