Книга Седьмой свиток, страница 90 – Уилбур Смит

— Он тронулся мозгами, — покачал головой лейтенант. — Лишился разума от ужаса, полковник. И не понимает приказов.

— Тогда выбейте из него ключ, — приказал Ного. — Хотя нет, не тратьте времени. Отстрелите замок. Дерево явно прогнило.

Лейтенант послушно подошел к двери и приказал своим людям отойти в сторону. Потом он нацелил «АК-47» на перемычку и дал длинную очередь.

В стороны полетели пыль и обломки дерева, пол усеяли свежие желтые щепки. Грохот выстрелов и визг рикошета отдались оглушающим эхом в квиддисте. Монахи завыли, закрывая уши и глаза, но не поднялись с колен. Лейтенант отошел от разбитой двери. Черный кованый засов висел под углом, его почти удалось отстрелить.

— А теперь высадите ее, — приказал Ного.

Пятеро людей бросились вперед и навалились плечами на перекошенную дверь. От их совместных усилий раздался треск, и монахи закричали. Некоторые накрыли головы шаммами, дабы не видеть такого святотатства; другие раздирали лица ногтями, оставляя красные следы на щеках.

— Еще! — проревел Ного, и солдаты снова дружно навалились на дверь. Замок соскочил с креплений, и они полностью распахнули массивную дверь, заглянув в темный макдас за ней. Его освещало только несколько масляных ламп.

Неожиданно даже нехристианам не захотелось перешагивать порог святого места. Все отступили назад. В том числе и Тума Ного, только вчера уверявший фон Шиллера в своем презрении к религии.

— Нахут! — Полковник посмотрел через плечо на вспотевшего и грязного египтянина. — Теперь дело за вами. Герр фон Шиллер приказал найти то, что мы ищем. Идите сюда.

Когда ученый приблизился, Ного схватил его за руку и втолкнул внутрь.

— Иди туда, последователь Пророка. Христианская Троица не причинит тебе вреда.

Сам он вошел в макдас вслед за Нахутом и осветил низкую комнату фонарем. Луч скользнул по полкам с благодарственными дарами, блеснул на стекле и драгоценных камнях, меди, золоте и серебре. Свет замер на кедровом алтаре вместе с митрой Богоявления и потирами, отразился от дискоса и высокого коптского креста.

— За алтарем, — возбужденно закричал Нахут, — зарешеченная дверь! Там были сделаны снимки!

Он оторвался от стоящих в дверях и бросился через комнату. Схватившись руками за решетку, Нахут заглянул между прутьями, как узник, приговоренный к пожизненному заключению.

— Это гробница. Несите свет! — полубезумно выкрикнул он.

Ного подбежал к египтянину, коснувшись по пути камня табота, покрытого тканью, и посветил фонарем сквозь прутья.

— Клянусь сладостью милосердия Божьего и вечной жизнью его Пророка. — Голос Нахута превратился из крика в шепот. — Это фрески древнего писца. Перед нами работа Таиты. — Как и Ройан, он немедленно узнал стиль и манеру исполнения. Кисть Таиты было легко отличить от других, его гений пережил тысячелетия. — Откройте эти ворота! — снова повысил голос Нахут, становясь резким и нетерпеливым.

— Эй, люди, сюда, — приказал Ного.

Солдаты собрались вокруг древнего сооружения, пытаясь взломать его грубой силой. Почти сразу же стало ясно, что их усилия тщетны, и полковник велел остановиться.

— Обыщите кельи монахов! — скомандовал он лейтенанту. — Найдите нужные инструменты.

Младший офицер поспешно вышел из комнаты, забрав с собой почти всех солдат. Ного отвернулся от решетки и принялся изучать остальное.

— Стела! — резко сказал он. — Герр фон Шиллер особенно хотел получить камень. — Полковник скользнул лучом фонаря по комнате. — С какого угла были сделаны снимки…

Неожиданно он умолк и задержал луч на покрытом тканью камне табота, где под бархатной накидкой стоял ковчег завета.

— Да, — закричал Нахут, — это здесь!

Тума Ного бросился к колонне, схватился за вышитый золотом край покрова ковчега и сдернул его. Там оказалась простая шкатулка из оливы, почерневшая от прикосновений рук священников за многие столетия.

— Примитивные суеверия, — презрительно пробормотал Ного и, взяв обеими руками, швырнул ковчег об стену. Дерево треснуло, крышка распахнулась. На пол посыпались глиняные таблички с надписями, но ни Ного, ни Нахут не обратили внимания на священные предметы.

— Откройте его, — подбодрил полковника Нахут. — Откройте камень.

Ного потянул край ткани, но она зацепилась за угол колонны. Он нетерпеливо дернул, и старый подгнивший материал порвался с тихим треском.

Каменное свидетельство Таиты открылось их глазам. Даже на Ного это произвело впечатление. Полковник попятился.

— Это камень с фотографии, — прошептал он. — Именно его приказал найти герр фон Шиллер. Теперь мы богатые люди.

Упоминание о деньгах нарушило очарование. Нахут бросился вперед и опустился рядом со стелой на колени, обняв ее обеими руками, как давно утраченную любовь. Он тихо всхлипнул, и, к немалому удивлению, Ного увидел на щеках египтянина слезы. Сам он думал только о сумме, которую получит за стелу. Ему не приходило в голову, что человека может так тронуть неживой предмет, тем более столь скучный, как каменная колонна.

Так они и стояли: Нахут — у стелы на коленях, а Ного — за его спиной, когда в комнату вбежал лейтенант. Он сумел где-то найти ржавую мотыгу с деревянной рукоятью.

При его появлении оба человека вышли из ступора. Полковник приказал:

— Ломайте ворота.

Хотя решетка была древней и деревянной, понадобились дружные усилия нескольких человек, чтобы выломать опоры из каменных стен.

Наконец тяжелые ворота накренились вперед. Едва солдаты отпрыгнули в сторону, как они с оглушительным треском упали на плиты, подняв тучу красной пыли. От этого свет ламп и фонаря померк.

Нахут бросился к могиле первым. Он пробежал через клубящуюся пыль и упал на колени рядом с древним крошащимся гробом.

— Несите свет! — нетерпеливо закричал археолог. Ного подошел к нему и посветил фонарем на саркофаг.

Портреты какого-то человека были изображены на трех сторонах гроба — не только по бокам, но и на крышке. Художник был явно тот, что делал и фрески. Верхний портрет великолепно сохранился. На нем был изображен полный жизни человек с сильным, гордым лицом, похожий на фермера или солдата, со спокойным невозмутимым взглядом. Он был хорош собой, с искусно нарисованными светлыми косами. Художник сумел отразить характер покойного и подчеркнул его главные добродетели.

Нахут посмотрел на портрет и надпись над ним. Он прочитал ее вслух, стараясь не выпустить наружу подступившие к глазам слезы, потом снова взглянул на гроб и перевел картуш под портретом светловолосого полководца.

— Танус, повелитель Харреба. — Голос египтянина прервался от волнения, он шумно сглотнул и откашлялся. — Это в точности соответствует описаниям в седьмом свитке. У нас есть стела и гроб. Это бесценные сокровища. Герр фон Шиллер будет доволен.