Книга Чародей, страница 173 – Уилбур Смит

Никто не шелохнулся, а Нефер сказал:

– Принесите ей табурет.

Когда Гесерет усадили, он посмотрел на нее так холодно, что она закрыла лицо и расплакалась.

– Вы ненавидите меня, – рыдала она. – Почему вы ненавидите меня?

– Минтака расскажет тебе почему, – ответил он и повернулся к ложу: – Пожалуйста, расскажи нам, как умерла принцесса Мерикара.

Минтака говорила почти час, и в течение всего этого времени никто в шатре не пошевелился и не было слышно ни звука, кроме вздохов и восклицаний ужаса в самых страшных частях рассказа. После Нефер посмотрел на Гесерет.

– Ты отрицаешь какую-нибудь часть этого свидетельства?

К Гесерет вернулся ее холодный взгляд.

– Она была шлюхой и навлекла позор на моего мужа, фараона Египта. Она заслужила смерть. Я довольна и горда, что смогла стать орудием справедливости.

– Даже сейчас я мог бы простить тебя, – тихо сказал Нефер, – если бы ты выказала хотя бы крупицу раскаяния.

– Я – царица. Я выше ваших жалких законов.

– Ты больше не царица, – ответил Нефер, и было видно, что Гесерет пришла в замешательство.

– Я – твоя родная сестра. Ты не причинишь мне вреда.

– Мерикара тоже была твоей сестрой. Ты пощадила ее?

– Я хорошо знаю тебя, Нефер Сети. Ты не причинишь мне вреда.

– Ты права, Гесерет. Я не причиню. Но есть тот, кто сделает это без колебаний. – Он обратился к собравшимся военачальникам. – Есть древний закон о праве понесшего самый большой ущерб. Выйди вперед, Мерен Камбизес.

Мерен поднялся и шагнул вперед.

– Фараон, я – ваш солдат.

– Ты был обручен с принцессой Мерикарой. Тебе нанесен самый большой ущерб. Я отдаю в твое распоряжение тело и жизнь Гесерет Тамос, которая была принцессой царского дома Египта.

Гесерет закричала, когда Мерен накинул золотую цепь на ее шею:

– Я – царица и богиня, вы не осмелитесь навредить мне.

Никто не обратил внимания на ее крики, и Мерен посмотрел на Нефера.

– Великий, вы ставите мне какие-нибудь условия? Настаиваете или приказываете проявить милосердие и сострадание?

– Я отдаю ее тебе без ограничений. Ее жизнь принадлежит тебе.

Мерен ослабил меч в ножнах на бедре и поднял Гесерет на ноги, потянув за цепь. Он потащил ее, воющую и рыдающую, из шатра. Никто не пошел за ними.

Они сидели в тишине и через льняные стены слышали вопли мольбы и увещевания Гесерет. Затем внезапно наступила тишина, и все замерли. Они услышали высокий, пронзительный вопль, который оборвался так же внезапно, как и возник.

Минтака спрятала лицо в ладонях, Нефер правой рукой сделал знак против зла. Другие закашляли и беспокойно задвигались.

Затем занавески на входе раскрылись, и Мерен вошел в шатер. В правой руке он нес обнаженный меч, а в другой нечто страшное.

– Великий, – сказал он, – правосудие свершилось. – Он высоко поднял за густые локоны отрубленную голову Гесерет, жены Нага Киафана, самозванного фараона.

Прошло еще пять дней, прежде чем Минтака оправилась достаточно для длинной поездки в Аварис. Но и тогда Таита и Нефер настояли на том, чтобы ее несли в носилках для ослабления тряски на неровной дороге, лежавшей впереди. Они двигались медленно, и прошло пятнадцать дней, прежде чем они достигли откоса и посмотрели с сухих просторов вниз, на широкую зеленую долину Нила. Нефер помог Минтаке встать с носилок, и они вместе отошли от дороги, чтобы полностью насладиться радостным мгновением возвращения домой. Они пробыли там недолго, и вдруг Нефер встал и приставил ладонь к глазам.

– Что там, сердце мое? – спросила Минтака.

– К нам посетители, – ответил он, но когда она с досадой посетовала на то, что им мешают, он продолжил: – Эти посетители всегда желанны.

Она улыбнулась, узнав две непохожие фигуры, приближавшиеся к ним.

– Таита. И Мерен! Но что за странная одежда?

Оба были в простой одежде и сандалиях, а на ремнях за спиной несли кожаные мешки священников, совершающих паломничество.

– Мы пришли попрощаться и попросить тебя отпустить нас, – объяснил Таита.

– Вы не оставите меня сейчас. – Нефер был встревожен. – Вы не придете на мою коронацию?

– Ты был коронован на поле у Исмаилии, – тихо ответил Таита.

– Наша свадьба! – воскликнула Минтака. – Вы должны остаться на нашу свадьбу.

– Вы уже давно женаты, – улыбнулся Таита, – возможно, со дня вашего рождения, потому что боги предназначили вас друг для друга.

– Но ты, мой брат по Красной Дороге и мой самый дорогой друг, – обратился Нефер к Мерену, – что случилось с тобой?

– Теперь, когда Мерикара ушла, для меня здесь не осталось ничего. Я должен уйти с Таитой.

Нефер понимал, что сказать больше нечего и что долгие проводы – лишние слезы. Он даже не спросил, куда они собрались. Возможно, они сами не знали.

Он обнял и поцеловал их и вместе с Минтакой стоял и смотрел, как их друзья уходят, как фигуры медленно уменьшаются вдалеке в мерцающих просторах пустыни. Молодые люди одинаково ощущали глубокую боль сожаления и тяжелой утраты.

– На самом деле они не ушли, – прошептала Минтака, когда наконец Таита с Мереном исчезли из вида.

– Нет, – согласился Нефер. – Они всегда будут с нами.

С верховной жрицей и пятьюдесятью служительницами храма Хатор впереди, принцесса Минтака Апепи прибыла для заключения брака с фараоном Нефером Сети.

Они стояли вместе на террасе дворца в Фивах, с которой открывался вид на широкий коричневый поток разлившегося Нила, в сезон, наиболее благоприятный для всех живых существ на земле Египта.

Минтака давно оправилась от своих ран и мучений. Ее красота полностью вернулась и в этот радостный час, казалось, возросла десятикратно.

Казалось, весь Египет собрался, чтобы засвидетельствовать их бракосочетание. Толпы людей протянулись по обоим берегам реки насколько хватал глаз. Когда пара обнялась и разбились кувшины с нильской водой, поднявшийся до небес крик, должно быть, испугал даже богов. Затем Нефер Сети вывел свою новую царицу за руку и показал ее красоту народу. Люди падали на колени, плакали и громко выкрикивали слова преданности и любви.

Внезапно тишина объяла это огромное собрание людей, все взгляды поднялись к крошечному пятнышку в небесном своде над дворцом.

В тишине раздался одинокий громкий крик царского сокола, и птица начала падать с синей высоты. В конце падения, когда казалось, что сокол вот-вот ударится о землю, он широко расправил крылья и взлетел над высокой фигурой фараона. Нефер поднял правую руку, вытянул ее, и мягко как перышко величественная птица села на его кулак.