Онлайн книга «Власть меча»
* * * Шаса остановил «ягуар» через улицу от дома Блэйна Малкомса, но вышел не сразу. Посидел, обдумывая, что собирается сделать. «Вероятно, я снова выставлю себя дураком», – подумал он и наклонил зеркало заднего обзора, чтобы видеть себя. Провел расческой по волосам и старательно поправил повязку на глазу. Потом вышел из автомобиля. По обеим сторонам Ньюленд-авеню бампер к бамперу были припаркованы машины. Прием давали большой, на двести-триста гостей: Блэйн Малкомс был большим человеком, а помолвка его дочери – важным событием. Шаса пересек улицу. Несмотря на широко раскрытые парадные двери, войти в дом было трудно. Даже в вестибюле яблоку негде было упасть, веселье в полном разгаре. Цветной оркестр играл «ламбет-оук», и Шаса видел гостиную, в которой весело плясали гости. Он пробился к бару. Даже Блэйн Малкомс не мог угощать виски: его просто было не достать. Сегодня считалось патриотичным пить капский бренди, но Шаса заказал имбирный эль. «Дни моего пьянства пришли и ушли», – сухо подумал он и со стаканом в руке принялся пробиваться через толпу, пожимая руки старым друзьям, целуя в щеки женщин, многих из которых он в свое время целовал совсем иначе. – Как приятно снова видеть тебя, Шаса. Они старались не замечать черную повязку у него на глазу, а он сразу двигался дальше в поисках Тары. Она говорила в столовой с цветным поваром и двумя служанками: присматривала за приготовлениями к сложному ужину. Подняв голову, она увидела его и застыла. На ней было легкое вечернее платье цвета «пепел розы», распущенные волосы падали на плечи. Он забыл, как блестят перламутром – серым перламутром – ее глаза. Она жестом отпустила слуг, и Шаса медленно пошел ей навстречу. – Здравствуй, Тара. Я вернулся. – Да, я слышала. Ты уже много недель как вернулся. Мне казалось, ты мог бы… – Она замолчала и стала разглядывать его лицо. – Я слышала, тебя наградили. – Она коснулась ленточек на его груди. – И что ты был ранен. Она откровенно изучала Шасу, не боясь посмотреть на левый глаз. Потом улыбнулась. – С этим ты выглядишь ужасным удальцом. – Но удальцом я себя не чувствую. – Вижу, – она кивнула. – Ты изменился. – Ты так считаешь? – Да. Ты не такой… – Она покачала головой, досадуя, что не может найти подходящее слово. – Не такой дерзкий, самоуверенный. – Я хочу поговорить с тобой, – сказал он. – Серьезно. – Ладно, – кивнула Тара. – В чем дело? – Не здесь, – сказал он. – Не при всех этих людях. – Завтра? – Завтра будет поздно. Пойдем сейчас. – Шаса, ты спятил? Это мой прием, моя помолвка. – Я приведу «яг» к черному входу. Надень что-нибудь: снаружи холодно. Остановив «ягуар» близко, у самой стены (здесь когда-то они подолгу прощались), Шаса выключил фары. Он знал, что она не придет, но тем не менее ждал. Когда Тара открыла дверь и села рядом с ним, его удивление было искренним, а облегчение огромным. Она переоделась в брюки и свитер. Возвращаться на прием она не собиралась. – Поехали! – сказала она. – Сматываем удочки. Какое-то время они молчали. Шаса посматривал на нее всякий раз, когда они проезжали мимо уличного фонаря. Она смотрела прямо перед собой, чуть улыбаясь, и наконец заговорила: – Раньше тебе никто и ничто не было нужно. Это единственное, чего я в тебе не выносила. Он ничего не ответил. – Думаю, теперь я нужна тебе. Я почувствовала это сразу, как только увидела тебя. Наконец я действительно тебе нужна. Он все молчал: слова казались слишком поверхностными и ненужными. Вместо ответа он взял ее за руку. – Теперь я готова, Шаса, – сказала она. – Отвези меня куда-нибудь, где мы будем одни, совсем одни. Луна ярко освещала дорогу. Тара хваталась за него в поисках поддержки; они смеялись, задыхаясь от возбуждения, а на полпути вверх по утесу остановились, чтобы поцеловаться. Они вошли в хижину, и Шаса зажег парафиновую лампу. Он с облегчением увидел, что слуги из Вельтевредена точно выполнили его указания: на кровати свежее белье, пол чисто выметен. Тара стояла посреди комнаты, сложив перед собой руки, словно защищаясь. Глаза ее были огромными и блестели в свете лампы. Она задрожала, когда Шаса взял ее за руки. – Шаса, будь со мной мягок, – прошептала она. – Я так боюсь. Он был терпелив и очень мягок, но ей было не понять, насколько он опытен, умел и искусен. Она знала только, что он чувствует все оттенки ее настроения, предвидит каждый отклик ее тела, так что она не испытывала стыда от своей наготы, и все ее страхи и сомнения быстро рассеялись под его нежными руками и мягкими любящими губами. Наконец она обнаружила, что опережает Шасу, быстро учится вести и подбадривать его легкими движениями, вздохами и одобрительными возгласами. Наконец она удивленно посмотрела на него и хрипло прошептала: – Я не думала… не мечтала, что будет так. О Шаса, я так рада, что ты ко мне вернулся! * * * Фордбургское отделение банка «Стандарт» обслуживало все золотые шахты комплекса Центрального Ранда. Из этого отделения приходила еженедельная зарплата десяти тысяч черных рабочих, а старший бухгалтер отделения был членом «ОБ». Звали его Виллем де Кок. Это был маленький человек с лицом, как из сырого теста и мутными близорукими глазами за толстыми стеклами очков, но внешность была обманчива. В первые же несколько минут встречи Манфред Деларей обнаружил у этого человека быстрый ум, полную преданность делу и избыток храбрости для такого тщедушного тела. – Деньги поступают в четверг во второй половине дня, между четырьмя и пятью. Их привозят в бронированном автомобиле, в сопровождении полицейской охраны на мотоциклах. Это время не подходит. Почти несомненно начнется стрельба. – Понимаю, – кивнул Манфред. – Прежде чем продолжить, расскажите, пожалуйста, сколько денег обычно доставляют. – От пятидесяти до семидесяти тысяч фунтов – за исключением последнего четверга каждого месяца, когда выплачивают жалованье тем работникам, которые получают деньги раз в месяц. В те дни – около ста тысяч. Вдобавок всегда есть дополнительная доставка наличных, примерно двадцать пять тысяч. Они собрались в доме одного из инженеров золотой шахты «Кроун Дип». Этот же человек подобрал для операции штурмовиков. Это был крупный, рослый краснолицый человек, похожий на запойного пьяницу. Манфред не был им доволен: хотя до сих пор никаких поводов для недоверия не находилось, он считал, что в критической ситуации этот человек может подвести. – Спасибо, минхеер де Кок, пожалуйста, продолжайте. |