Книга Неукротимый, как море, страница 25 – Уилбур Смит

— Сколько раз вы проверяли спасательное оборудование?

— Четыре.

— Проверьте в пятый. Запустите все дизельные генераторы и погоняйте их, затем заглушите, дайте остыть и подготовьте к переброске на лайнер. Энергия на «Авантюристе» должна быть не позже завтрашнего полудня.

— Есть!

— Что показывает барометр?

— Не знаю…

— С этой самой секунды и до конца операции вы обязаны в точности знать атмосферное давление и немедленно докладывать мне о малейших изменениях.

Дэвид поспешно склонился к прибору.

— Барометр дает тысячу восемнадцать…

— Слишком высоко, — заметил Ник. — И это чертово затишье… Барометр обязательно прыгнет. Не спускайте с него глаз.

— Есть!

— По-моему, я распорядился проверить оборудование?

— Сэр! — позвал Трог. — «Флотилия Кристи» только что подтвердила наш статус, а «Ла-Муэт» приняла посуточный контракт на доставку пассажиров с берега залива Шеклтона до Кейптауна. Левуазан хочет поговорить с вами.

— Передай ему, что мне недосуг. — Ник не спускал глаз с нагромождения льдин. — Хотя постой… — Он передумал и взял микрофон. — Жюль?

— Нечестно играешь, Николас. Ударил в спину старому другу, который любит тебя, как брата.

— Жюль, я занят. Это все, что ты хотел мне сказать?

— Похоже, ты ошибся, Николас. В этот раз удача тебе изменила. «Авантюрист» сел на мель прочно, да и с погодой творится непонятно что. Ты смотрел метеосводку с острова Гоф? Нет, Николас, с лайнером ты попал впросак. Послушай старика…

— Жюль, у меня двадцать две тысячи лошадей.

— Все равно — на сей раз тебе попался кусок не по зубам.

— Au revoir, Жюль. До свидания. Приглашаю тебя на заседание арбитражной комиссии.

— Кстати, можешь прислать со своего плавучего борделя пару блондинок и бутылку вина.

— Пока, Жюль.

— Удачи, mon vieux. [3]

— Эй, Жюль, ты желаешь мне удачи, а ведь это дурная примета. Сам меня учил.

— Да, я знаю.

— Тогда и тебе удачи, Жюль.

Ник смотрел вслед уходящему по маслянистой зыби буксиру, маленькому, грузному и нахальному — в точности как его капитан. Однако чувствовалась в этом уходе какая-то подавленность и уныние.

Ника кольнуло раскаяние — все же француз некогда был его наставником и добрым другом. Триумфальное чувство победы сошло на нет, оставив после себя горький привкус. Ник тут же беспощадно задавил в себе жалость — отчаянная и тяжелая гонка шла честно, а Жюль попросту отнесся к ней беспечно. Старое правило гласило, что любой конкурент — это ненавистный враг, которого надо давить изо всех сил. И будучи побежден, он заслуживает лишь презрения. Сочувствие размягчает и отбирает решимость.

Хотя по отношению к Жюлю Левуазану презрение вряд ли уместно. Он наверняка отыграется, перехватив у Ника из-под носа следующую работу. Да и весьма прибыльный контракт на перевозку пассажиров с берега залива Шеклтона покроет все его затраты, и в кармане даже останется кое-какая мелочь.

Стоявшая же перед Ником задача решалась не так просто. Он выбросил Жюля из головы и перевел взгляд с французского буксира, огибавшего утес, на покрытые льдом воды залива. В прищуренных глазах росла тревога. Левуазан был прав — выложиться придется полностью.

Равноденственный сизигийный прилив, действуя заодно с высокими штормовыми волнами, выбросил «Золотого авантюриста» так далеко на берег, что сейчас, когда море успокоилось и наступил отлив, лайнер увяз на редкость плотно. Кроме того, корпус развернуло под углом к береговой линии, и «Колдуну» не удастся вытянуть судно сразу — придется его раскачивать из стороны в сторону.

Чем дольше Ник всматривался, тем яснее становилось, насколько глубоко ушла в гальку тяжелая стальная туша полузатопленного «Авантюриста». Отковырнуть его будет не проще, чем обмусоленную ириску, прилипшую к детскому одеялу.

Ник пригляделся ко льду. Среди блинчатых льдин и ледовой каши торчали огромные торосы, выломанные из подтаявших айсбергов и пригнанные ветром в залив, словно стадо овец.

Перепады температуры норовили сковать все это месиво в единое целое, и создавалось впечатление, что некий чудовищный осьминог обвивает корму «Авантюриста» толстыми блестящими щупальцами. И пусть форштевень «Колдуна» был усилен, а лед еще не успел схватиться намертво, Ник знал, что нельзя недооценивать его прочность. «Белый лед — мягкий лед», гласила старая мореходная мудрость, но повсюду торчали, словно цукаты в пудинге, вмороженные торосы зеленого глетчерного льда, способные с легкостью пропороть обшивку буксира.

Не хватало еще посылать Жюлю Левуазану сигнал бедствия… Ник поморщился при этой мысли.

— Руль право пять, прямо руль, — тихо скомандовал Ник, выравнивая «Колдун». Очень важно вывести судно форштевнем точно под прямым углом к кромке льда. Малейшая ошибка, и нос буксира соскользнет, подставив острым льдинам уязвимый борт.

— В машине, готовность.

На полных десяти узлах «Колдун» устремился к ледяной массе. Ник рассчитал момент удара точно и за полкорпуса до границы льда коротко бросил:

— Средний назад.

Буксир дернулся и, замедляя ход, вполз на ледяное поле. Корпус протестующе заскрежетал, нос задрался, лед не выдержал, звонко хрустнул и вздыбился по бортам.

— Полный назад.

Сдвоенные гребные винты вспенили воду, расчищая пролом, и «Колдун» выбрался на открытое пространство. Ник выровнял буксир.

— Полный вперед.

«Колдун» опять прыгнул, в последнюю секунду сбрасывая скорость и выламывая толстые куски льда. Поочередно используя правый и левый гребные винты, Ник умело раскачал корму и разогнал царапавшие корпус глыбы. Затем отвел буксир назад и снова выровнял.

Наскакивая, проламывая и расталкивая фрагменты льда, «Колдун» забрался глубоко в бухту. Ледяное поле пошло паутиной трещин.

На мостик выскочил запыхавшийся Дэвид Аллен.

— Сэр, оборудование проверено и приведено в готовность.

— Мостик ваш, — распорядился Ник. — Больше ломать не надо. Просто покрутитесь на месте.

Он чуть было не напомнил Дэвиду, чтобы тот поберег винты, но вовремя сдержался — старпом успел проявить себя и доказал, что хорошо знает свое дело. Вместо этого Ник добавил:

— Я пошел одеваться.

Вин Бейкер опередил его и уже сидел в отсеке для спасательного оборудования, наполовину опустошив поднос с едой. Эйнджел замер рядом со стармехом, но едва Ник спустился по металлическому трапу, кок сдернул салфетку со второго дымящегося подноса.

— Замечательно приготовлено, — пробормотал Ник, с трудом проглатывая последний кусок. Удивительно, что в таком взвинченном состоянии ему удалось запихать в себя хоть что-нибудь. Однако полный желудок — первая линия обороны от холода.