Онлайн книга «Барышня-воровка»
— А вот тут вы как раз не правы, — ответил Комин, и Соня укорила себя за то, что до сих пор не научилась выслушивать людей до конца. — Я решил взломать его письменный стол, — рассказывал Комин. — Конечно, это произвело много шума. Чрезвычайно много. Я очень рисковал. Ведь Василий Григорьевич мог появиться в любой момент, и тогда мне было бы несдобровать. Но все оказалось проще. — Неужели? — Да. Агафьев настолько увлекся идеей, что его ожидает какая-то девушка, что долго не возвращался в кабинет. За это время я отыскал какую-то железку и взломал письменный стол. «А что, — подумал я. — Ведь кто-то производил взлом в моем доме. Почему я не могу сделать того же самого?» — И в итоге? — в нетерпении перебила Соня. — В итоге я нашел все то, что вы просили. Соня вздохнула с облегчением. — К приходу Василия Григорьевича мне удалось создать иллюзию, что ничего не было. — Ты думаешь, Агафьев ничего не обнаружит? — Обнаружит, конечно, но мне-то что с того. Такое мог сотворить кто угодно из пациентов, посещавших его за день. Пусть ищет. Вряд ли найдет. «Железная логика», — подумала Соня. — Так говори же, наконец, то, что должен! — пафосно повелела она вслух. — Да-да! Конечно! — поспешил Комин. — Эту женщину зовут Запашинская Елена Сергеевна. — Так вот почему подпись вызывала во мне ассоциации с наибольшей концентрацией запаха! — не удержавшись, пробормотала себе под нос Соня. — Не совсем вас понял, — сказал Комин. — Да так, ничего, ерунда, — отмахнулась она. — Это я общаюсь с тонкими сущностями. А имеется адрес этой Елены Сергеевны? — Да, конечно! А карма точно будет отработана? — На сто процентов! — Тогда — записывайте! Соня записала адрес. Ей было немножечко стыдно по поводу обещаний, данных Комину. Но что поделаешь — это был единственный способ получить нужную информацию. * * * На следующее утро Софья проснулась с чувством глубокого удовлетворения, в полной уверенности, что разгадка близка. Требовалось, однако, переговорить с Еленой Сергеевной Запашинской. Что она за человек, Софья не знала, впрочем, за время расследования ей пришлось пообщаться со столь разными людьми, что по-настоящему ничего уже не удивляло. Предварительно она решила связаться с Запашинской по телефону. Часы показывали одиннадцать часов утра. — Але-у? — раздалось в трубке. — Кто это звонит в такую рань? «Ничего себе рань!» — возмущенно подумала Соня. — Можно услышать Запашинскую Елену Сергеевну? — Я к вашим услугам! — Я — частный детектив. Хотела бы с вами побеседовать. Можно у вас дома, можно организовать встречу. — О чем же вы, позвольте узнать, желаете вести со мной беседу? — спросила Запашинская вкрадчивым голосом. — О ваших студенческих годах. — О-о-о! — кокетливо протянула Елена Сергеевна и захихикала. — Я могу к вам приехать? — Давайте, к двум. Я приму ванну, сделаю маникюр и педикюр, оденусь подобающим образом, в общем, отойду ото сна. Тогда я буду готова! Соня стиснула зубы. Казалось, Запашинская над ней издевается. — Хорошо, я буду в два. Елена Сергеевна жила в убогой, ничем не примечательной хрущевке на окраине города. Но сама она оказалась личностью весьма колоритной и эпатажной. Когда она открыла дверь, Софья так и обомлела. Это была пухлая дама среднего возраста. На голове ее красовалась старомодная шляпка с ленточками, губы были накрашены ярко-красной помадой, а на лицо она безвкусно наложила тонны румян. — А вот и моя дорогая гостья! — радостно сказала хозяйка. — Здравствуйте, — более сдержанно откликнулась Соня. — Не желаете шампанского? — огорошила Запашинская неожиданным вопросом. — Благодарю. Чай, если можно. — Вам какой: черный, зеленый, каркадэ? — Мне — обычный. — У каждого свои представления об обычном чае… Вот китайцы, например, считают обычным зеленый чай, а индийцы… — Мне — черный, — прервала Соня ее излияния. — Есть «Майский», есть «Индийский крупнолистовой», есть «Беседа». — «Беседу». «Самое подходящее в такой ситуации», — подумала Софья. Запашинская усадила «частного детектива» в гостиной, а сама упорхнула хлопотать на кухне. Оттуда до Сони доносились звуки ее пения. Фальшивила она, надо сказать, безбожно. С трудом Софье удалось различить мотивы из оперы Чайковского «Щелкунчик»: — Пам-пам-па-бам-бам-пам-па-бам — просто щелкунчик! Пам-пам-па-бам-бам-пам-па-бам — щелкунчик! Сыщица с трудом сдерживала смех. Чтобы отвлечься и не дать воли эмоциям, Соня решила оглядеть гостиную. Обставлена она была с претензией. Стены украшали картины уличных художников. Вернулась Елена Сергеевна с чаем. — Вы хотели расспросить меня о годах славной молодости! — напомнила она. — Елена Сергеевна, — начала было Соня, но Запашинская ее перебила. — Никаких Елен Сергеевн! — она театрально взмахнула ручкой. — Называйте меня просто Ленусик. И никак иначе! И только на «ты»! — Хорошо… Ленусик. Вы… — Опять «вы»! — И снова она не дала Соне договорить. — Если вы хотите услышать о моей молодости, она прошла очень бурно! «Нинусик, Ленусик, хорошая компания подобралась!» — подумала сыщица. — Ленусик, — «Уж на этот раз я точно выложу все как на духу», — твердо решила Соня, — это письмо принадлежит тебе? — Ой! — воскликнула Елена Сергеевна. — Откуда оно у вас? — Сорока на хвосте прислала. Так это твоих рук дело? — Моих, моих. А почему так странно пахнет? — Не странно, а вполне естественно. Суть не в этом. — А в чем же? — Откуда тебе знакомо имя Галькина Анатолия Ивановича? Начать в силу прирожденной деликатности Соня решила как-нибудь потактичнее, однако получалось, что называется, не очень. — Ой, Толик-то?! Хо-хо! Еще как знакома! Почему-то «Ленусик» похотливо облизнулась. — Вы наверное, хотите, чтобы я поведала вам о нем как женщина — женщине? У вас виды на него? — У меня нет на него никаких видов, тем более что он умер. — Умер? Ах, какая трагедия! Вы знаете, у меня подруга занимается спиритизмом… — Я счастлива за нее. — Вы не верите в духов? — Никогда не морочила себе этим голову. |