Книга Алиби с гулькин нос, страница 36 – Светлана Алешина

— Конечно, — тут же повеселел Олег Валерьянович. — Это выяснит Гунин и завтра поступит в твое распоряжение. Неофициально, конечно…

Гунин явился в ресторан «Чайка» на следующий день, точь-в-точь в назначенные час и минуту. Войдя, он повернул голову направо, потом налево и с серьезным видом обратился к попавшемуся на глаза Дмитрию Степановичу Городову:

— Где я могу увидеть директора Ларису Викторовну? — спросил он с непроницаемым выражением лица.

— А вам она зачем? — въедливо уточнил администратор.

— Дело! — бухнул Гунин. — Важное!

Степаныч вздернул свой любопытный нос и внимательно оглядел одетого в штатское Гунина со всех сторон, после чего шумно выдохнул и прошагал по коридору к кабинету Ларисы. Гунин размашисто шел позади. Он хотел войти вместе с администратором, но пронырливый Степаныч проскользнул первым и закрыл за собой дверь прямо перед носом старшего лейтенанта.

— Лариса Викторовна, — раздувая ноздри, сообщил он. — Там к вам… Мент, похоже. — Степаныч сделал выразительную паузу перед словом «мент».

— С чего ты взял? — подивилась Лариса, подумав: неужели Гунин явился в ресторан в форме?

— Так у него на лбу написано. Просто-таки огромными буквами — «Мент!» — торжествующе поведал Степаныч.

— Понятно, — усмехнулась Лариса. — Зови.

— Лариса Викторовна, — заюлил Городов, — а это вы специально милицию вызвали, да? Чтобы кражу моих вещей расследовать? Наконец-то!

— Зови его сюда! — повторила Лариса уже громче.

Степаныч распахнул дверь и, как-то угодливо склонившись перед Гуниным, суетливо проговорил:

— Проходите, проходите… Наконец-то наша доблестная милиция займется расследованием этого безобразия.

— Да, — качнув головой, подтвердил Гунин. — Форменное безобразие!

— Конечно, конечно, — тут же закивал Городов. — Обнаглели совсем! У бедного человека воровать!

Гунин круто повернулся и недоумевающе посмотрел на Степаныча.

— Что воровать? — уточнил он.

— Да как же, как же! — заволновался Степаныч, нервно бегая вокруг Гунина. — Разве вам Лариса Викторовна не рассказала суть дела? Так я вам сейчас все сам сообщу подробно. Значит, так. Второго августа этого года произошла кража в ресторане «Чайка».

Украли…

Лариса, предчувствуя, что администратор сейчас начнет загибать пальцы и скрупулезно перечислять все пропавшие у него монеты, описывая каждую подробно, при этом немилосердно преувеличивая размеры своих потерь и напоминая тем самым киношного стоматолога Шпака, поспешила его остановить. Она поняла, что Городов уверился в собственной сверхзначимости и считает, что Гунин явился специально только для того, чтобы положить жизнь на выяснение того, кто украл у Дмитрия Степановича кусок мяса и пресловутые четырнадцать рублей.

— Дмитрий Степанович! — повысила она голос. — Старший лейтенант здесь совсем по другому делу. Гораздо более важному, чем ваши убытки. Так что избавьте его от своих проблем и своего присутствия.

От неожиданности Городов раскрыл рот.

Он никак не мог переварить столь пренебрежительного отношения к своим потерям.

Когда же до него наконец дошло, что Гунин не станет проводить обыск среди персонала, он как-то сразу сник и тихо вышел из кабинета с самым обреченным видом.

Гунин, до которого все доходило, видимо, очень туго и долго, продолжал стоять посреди кабинета с очень серьезным выражением лица и недоумевать. Наконец он повернулся к Ларисе и хотел было уже задать какой-то вопрос, как она жестом остановила его:

— Присаживайтесь. Этот человек просто очень расстроен.

— Понял, — пробасил Гунин. — Так какие будут распоряжения?

— Сейчас я дочитаю отчет, и мы с вами сразу отправимся к объекту, — сохраняя серьезность и официальность Гунина, ответила Лариса.

— Как все будет готово к выезду, дадите команду, — Гунин застыл в позе навытяжку посреди кабинета.

Это выглядело настолько комично, что Лариса еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Она быстро дочитала отчет и, встав, скомандовала:

— Вперед!

Гунин первым вышел из кабинета, после чего они вместе покинули ресторан и сели в Ларисину «Вольво».

— Куда мы едем? Вы, наверное, собрали сведения по объекту?

— Так точно, — отрапортовал Гунин и открыл папку. — Вот. Сейчас я вам прочту.

Бляхин Ростислав Сталевич, пятьдесят пятого года рождения, родился в селе Новоалексеевка Староалександровского района.

Окончил училище тыла, служил в Чечне.

Вышел на пенсию по состоянию здоровья.

Место работы — областной фонд ветеранов чеченской войны. Характеризуется как человек спокойный, непьющий, хороший семьянин, во всех отношениях положительный.

— Так, значит, мы туда и направляемся? — спросила Лариса. — В Фонд ветеранов?

— Да, — сказал, как отрезал, Гунин и откинулся на спинку сиденья.

— А где это? — уточнила Котова.

— Советская, пятьдесят шесть, — коротко доложил Гунин, и Лариса, кивнув, стартанула с места.

Фонд ветеранов чеченской войны располагался на втором этаже многоэтажного здания. Лариса поразилась, с какой оттоценностью движений, эффектно Гунин достал свое удостоверение и неуловимым жестом выбросил его в лицо дежурному. Она грешным делом подумала, что он скорее всего не раз тренировался. Он не утруждал себя произнесением слов, а лишь молча ждал реакции дежурного, предоставив ему любоваться каменностью своего лица и сухими четкими формулировками удостоверения, свидетельствовавшего о том" что предъявитель сего является оперативным работником областного Управления внутренних дел.

На дежурного удостоверение не произвело ожидаемого впечатления, и он, довольно небрежно взглянув на его хозяина, кивнул Гунину и сказал:

— Проходите.

Гунин, широким жестом убрав свой документ, первым прошел в кабинет Бляхина, Лариса проследовала за ним.

За столом сидел и очень эмоционально разговаривал по телефону круглолицый коренастый крепыш, с коротко стриженными светлыми волосами. Он доказывал собеседнику свою правоту по-армейски рубленными фразами. Лариса подумала, что этот человек может великолепно найти общий язык с Гуниным. А может быть, и наоборот, этот кабинет превратится в берлогу, в которой двум медведям будет тесно. Ростислав Сталевич был в сером костюме, в котором он явно чувствовал себя не в своей тарелке — постоянно крутил шеей, дергал за ворот рубашки и ослаблял узел галстука, словно зажатый в тисках. Он еще с минуту разговаривал по телефону, периодически бросая на вошедших несколько удивленные взгляды, затем наконец положил трубку и посмотрел на Ларису с Гуниным: