Книга Кошмар на улице с вязом, страница 21 – Валентина Андреева

Но Михаил ловко «отклеился» от столба и, направляясь к нам, приветливо помахал рукой.

– Мне надо в бутик, – заявил он сразу, как только сел в «Ставриду». – Новые брюки купить.

– Еще чего! – возмутилась Наташка. – Мы на самолет опаздываем. Где это тебя так разорвало?

– На детской площадке во дворе у приятеля. Нечаянно упал.

– Понятно. В детство впал и сразу выпал. Только неудачно.

– Михаил, ты что-то говорил про палеонтолога, – вмешалась я.

– Какого палеонтолога? – и поняв, что я не собираюсь отставать, нехотя сказал: – Ах, палеонтолога… Странная штука приключилась. Хотелось бы с ним поговорить.

– А откуда ты его знаешь?

– Интересный вопрос. Вы же мне сами о нем рассказали.

– Ну-ну… Только его имени-отчества не называли. А почему ты решил с нами поехать? Простой в делах?

– Мне вылезать?

Наташка не выдержала:

– Ирка, ну что ты к нетрезвому человеку пристала? Куда его в таком виде девать? Олеся Андреевна не одобрит. Одни штаны чего стоят.

Злило, что Михаил не желает говорить правду. А тут еще Наташкино заступничество. Язык чесался возразить, я и возразила:

– А никуда он в таком виде от нас не денется. Как только выедем за пределы кольца, смотри внимательно по сторонам. Может, прилично одетое пугало в чьем-нибудь огороде с весны осталось. Утащим брюки, вот детектив и переоденется. Делов-то! С одного пугала – на другое.

– Эт-то почему же такая агрессивность? Наталья, у вас есть ножницы?

– У меня всегда все есть. Ир, возьми в моей косметичке и передай Михаилу. Кстати, зачем они тебе?

– Увидите.

Я выполнила Натальину просьбу и, не оборачиваясь, протянула руку с ножницами назад.

– Маникюрные… – разочаровано прогудел детектив, но ножницы взял.

На заднем сиденье началась непонятная возня, бормотание, в котором выдвигалось предложение перековать маникюрную нелепицу на гвоздь. Наташка нервничала, но дать надлежащий отпор новатору не могла – перед глазами мельтешили субъекты, в большей мере заслуживающие ее внимания. Кольцевая дорога была забита пробками. Мы упустили из вида тот факт, что сегодня воскресный день.

– Ты что делаешь, потомок палеомамонта?! Ир, посмотри, что творит, а? – Наташка, наконец, удостоила Михаила вниманием.

Я повернулась назад и поняла – зря мы взяли с собой нетрезвого детектива. Вероятнее всего, он, как мамонт, ранее хранившийся в условиях вечной мерзлоты, оттаял, и ему в машине стало невыносимо жарко.

– Легким движением руки… – закусивший губу от усердия и физических усилий детектив старательно кромсал маникюрными ножницами вторую штанину, приговаривая: – …брюки превращаются… – Он поднял на меня глаза и подмигнул. Я тут же усомнилась в его нетрезвости, – превращаются брюки… В элегантные шорты!

– Идиот! На улице всего десять градусов! Придется возвращаться. Отвезем его будущей законной жене. Пусть заглянет в это свое «светлое» будущее, которое сама же ему и предскажет.

– Ну все! Прекратили меня обсуждать и отвернулись! Дайте спокойно надеть обновку. На вас не угодишь.

– А нам угождать не надо. – Кризис миновал, и я могла говорить спокойно. – Твоя задача угождать той девице, которую вчера обнаружил в спальне Петуховых. Она-то тебя и наняла для расследования дела, в котором прямо или косвенно замешан палеонтолог. Иначе ты не сорвался бы с дружеской попойки. Да кто мы для тебя такие?

Ответа я не дождалась. Наталья как раз свернула с шоссе и, ругая местные власти, лавировала на дороге, изобилующей следами асфальта, а в промежутках ямами и выбоинами. Лучше всего ехалось по обочине. Но через пару километров появилось ровное асфальтовое покрытие. Закончилось оно прямо у указателя нашего пункта назначения.

Грачики оказались небольшой деревней с разномастными домами в два ряда. Четная и нечетная сторона. Совершенно неинтересное место – со всех сторон сплошные заброшенные поля. Небольшой лесок вдали наверняка маскировал местный погост. Небо, явно собиравшееся всплакнуть, добавило серости в общую неуютную картину. Или это настроение у меня было серым? Даже дома, блистающие свежестью краски и металлочерепицей, казались нелепыми. И над всем этим господствовал отвратительный запах гари.

Строения за номером одиннадцать не имелось. И сразу стало понятно, откуда несло гарью – на месте, где ему по всем правилам надлежало стоять (после девятого дома), было пепелище. Не вылезая из машины, мы таращились на свалку обгоревших и залитых водой бревен.

Боже мой, какая «чернуха», – невольно вырвалось у меня.

Детектив потребовал его высадить.

– Учти, погреться здесь уже нельзя, – предупредила его Наталья. – Хотя кое-где чернота еще дымится. А я с детства помню, что дыма без огня не бывает. Потерпи, дружок. Сейчас съеду с дороги в проулок между домами. Нельзя оставлять машину прямо на деревенской дороге. Уж очень узкая, телегой боднут. Надо же, как назло, ни одного местного. Замечательно! Здесь машину и оставим.

– Спектакль окончен, зрители разбежались. Да выпустите, наконец, меня! Надо зайти к соседям.

– Ты, что, слепой? – поинтересовалась я. Очень не хотелось вылезать. Ни мне, ни Наташке. Все-таки эти трехдверные машины очень неудобны. – Видишь, в девятом доме окна занавешены? А в тринадцатом вообще заколочены. Значит, никого нет.

– В деревне все жители – соседи, – поучительно заметил Михаил. – Вылезайте по-хорошему.

– А что, есть другие варианты? – сердито поинтересовалась Наталья.

– Есть, – кротко ответил детектив. – О приключениях барона Мюнхаузена читали в детстве? Тогда должны помнить, как он на пушечном ядре вылетел.

– Ир, выпусти, пожалуйста, энтузиаста. Он своих штанов не пожалел, а нашу «Ставриду» и подавно не пожалеет. Не хватало всю обратную дорогу притормаживать почти новыми туфлями! Им еще и полгода не исполнилось. А ты, дорогой террорист, домой пешком пойдешь.

Я нехотя подчинилась. Не давали покоя жуткие видения гибнувшего в огне бушующего пламени палеонтолога вместе со своим деревянным тотемом. Причем идол не только не уберег хозяина от последнего в его жизни несчастного случая, но и сам пылал ярким факелом, внеся, так сказать, свой личный вклад в общее пламя. Сухое дерево все-таки. Судя по всему, Литвинов звонил мне в последнюю минуту жизни. Но тут меня осенило и одновременно заклинило. Осенило в том плане, что не мог деревянный идол гореть на глазах у палеонтолога, ибо тот умолял меня его забрать. Значит, где-то спрятал. Догадка на какой-то момент парализовала, и я застряла на полпути к выходу из машины, раздумывая, что делать дальше. Кажется, последняя воля покойного подлежит неукоснительному выполнению. Иначе он постоянно будет грозить с того света пальцем, кулаком или махать перед носом полутораметровым тотемом. Мне это надо?