Онлайн книга «Праздник покойной души»
|
– Дважды ошиблись номером, – бодро пояснила я. Ответом были недоверчивые ухмылки. Буквально в ту же минуту за дверью раздался тоненький голосок Анюты: – Кто-нибудь откройте дверь! Кол я уже отняла. Тетя Ира у нас шапку забыла… Наталья опрометью кинулась к двери, впустила девчушку в валенках и накинутой кое-как Гришкиной куртке и принялась расцеловывать ее, вконец ошалевшую от такого приема, в обе щеки. – Ой, я думала, вы уже уехали, а потом смотрю – машины стоят… Шапку возьмите, я ее за диваном нашла… А зачем вы колом дверь подперли? Лучше изнутри подпирать. А так я раз-два, откинула его, и все… – Аня, если тебе не трудно, слетай к другой входной двери и там тоже: раз-два! Нас кто-то запер, – попросила я немного севшим голосом. – Зачем? – сделав круглые глаза, удивилась Анюта. – У вас же ключи есть… – Слава, сходите лучше вы с Лешкой, а Аня с нами постоит. Аленка была очень серьезна. – Похоже, здесь шутников хватает. Кому-то не терпится устроить фейерверк… – Да без проблем, – откликнулись ребята и, заставив нас посторониться, мигом скатились с крыльца. Анечку стало слегка трясти от холода, и она вознамерилась убежать домой: – У меня дом открыт, а мамка к Ревякиным ушла. Пал Анатольевич обещал покупателей на наш дом с участком найти. Мы бы тогда квартиру себе купили. Ой, у нее так голова разболелась! Без конца плачет. А чего плакать, если наш Гришка поправится. Врач так и сказал: «Не волнуйтесь, его головой можно грецкие орехи колоть». Мы вызвались ее проводить. Заодно выяснили, что Вера Семеновна собирается к сыну в воскресенье к двенадцати часам. В это время и мы решили подъехать в больницу. На вопрос, не видела Аня кого-нибудь по дороге к нам, она выказала откровенное удивление: – А что сейчас на улице делать? Темно и слякотно. Перед отъездом тщательно проверили машины, да и ехали со скоростью, не превышающей пятьдесят километров в час. Мало ли что хулиганы сделали с машинами. Работник патрульно-постовой службы долго смотрел нам вслед, не веря своим глазам. Не иначе как ожидал какой-нибудь пакости. Подозреваю, что именно поэтому нас и притормозил еще один представитель той же службы почти у кольцевой дороги. Но придраться было не к чему, обошлись простой проверкой документов. Именно в этот момент меня осенило: ведь так и не проверила свои подозрения. Я даже застонала от досады. Но не возвращаться же. Ограничилась тем, что позвонила Маринке по домашнему телефону. Трубку никто не снял. – Ир, ну что ты все никак не успокоишься? – Голос подруги звучал ласково. Я бы даже сказала – умиротворенно. – Убрались восвояси, и ладно. Обсуждать детали сегодняшнего вечера мы, по негласной договоренности, не стали – сзади сидела Аленка. Она-то и внесла свои соображения: – Вам не кажется, что мы, лишив кого-то страшненькой игрушки, заставили беднягу круто рассердиться? Молчите? Значит, согласны со мной. Лично я уверена, что вашу Людмилу Станиславовну вынуждают продать дом и участок, быстренько и дешево. Лучше всего – задаром. Меня на это навело сообщение Анюты. Участочки-то скупают. – Скорее всего, ты права, – согласилась я, и дочь удовлетворенно умолкла. Но ненадолго. – Я не спросила про здоровье Людмилы Станиславовны… – Оно пока все при ней, – вздохнула Наташка. – Ей полегчало. – Не хотите разговаривать – не надо. Лучше бы к ребятам села. Вы сегодня какие-то замороженные. Лешка, терпеливо тащившийся сзади, очевидно потерял всякое терпение. «Ставрида» резко рванула вперед и понеслась следом за другими машинами, моментально скрывшись из вида. Наташка, очередной раз сообщив, что сына ей подменили в роддоме, тоже прибавила скорость. Попутные машины испуганно уступали дорогу. – Правильно! – одобрила Наташка. – Всем прижаться к обочине! Баба за рулем! Домой наша «Шкода» прибыла первой: Лешика на Варшавке остановили и оштрафовали за превышение скорости. Расставаясь у дверей, Наталья, многозначительно покосившись на Алену, открывавшую дверь общего коридора, ласково пропела: – Иришка, ты не выберешь время зайти ко мне чуть попозже? Не могу разобраться с выкройкой дачных штанишек, ну тех, у которых всего один шов. Так и этак примеряла – не разберусь. А ведь время не терпит. Декабрь на дворе! Как говорится, готовь телегу зимой… Я сделала страшные глаза и красноречиво повертела указательным пальцем у виска – нашла причину для тайной вечери! Наташка тоже ответила глазами, готовыми выкатиться из орбит – а что, мол, тебе не нравится? За меня ответила дочь, гостеприимно распахнувшая перед нами коридорную дверь: – Ваша «телега», Наталья Николаевна, хранится у нас в тумбочке под телевизором с прошлой весны, и то только потому, что на ней рукой папика нарисован научно-популярный план будущей отопительной системы нашего дачного дома. Для тупых и еще тупее – мамули с бабулей. – Какая досада, – пробормотала Наташка, хотя ее физиономия говорила совершенно о других чувствах. – Да никакой досады нет. Придете к нам, достанете выкройку и, склонившись над ней, будете шептаться по теме «Как поймать злоумышленника». Не понимаю, к чему все эти приемы заговорщиков? Честное слово, обидно становится. Как будто меня когда-нибудь уличали в разглашении тайны вашего самоличного следствия! Наташка тут же обрела вид эмблемы печали, но уж очень пронзительной! – Ленусик, если мы и скрываем, так для твоей же пользы. Ну что ты можешь, например, подумать, если я тебе сообщу: мы с твоей мамой собираемся пойти на мужской стриптиз? – Ого!!! – Я внутренне вздрогнула. – То, что маменьке после этого и рассказать-то нечего будет, – философски заметила дочь, по-прежнему придерживая открытую дверь носком сапога. – Продырявит скромным взором доступный участок пола, этим и ограничится. Вот вы – другое дело. Все внимание отвлечете на себя. Комментариями, конечно. Стриптизеры после этого на шестах удавятся. Алена явно сердилась и хамила на грани приличия. – Ленусик, иногда мне кажется, что ты моя дочь. Просто и тебя подменили маме в роддоме… Ладно, – заторопилась Наташка, – потом поговорим. Борис сегодня задерживается, мне собаку выводить. Надо успеть обеспечить передачу Деньки в Лешкины надежные руки. Наверное, подъехал. О! Слышите, Денька дверь обдирает? Вот зараза, а? Она ошиблась. Дверь обдирал Борис. Во вторую после Деньки очередь и исключительно то, что она не успела. При Натальином появлении процесс коллективного творчества был прерван. – Что это?! – глядя на остатки дверной обивки, не своим голосом воскликнула Наташка. – Стриптиз, дорогая! – ответил муж. – Дверной стриптиз. Причем бесплатно! По-моему, тебе… |